Валерий Могильницкий - Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага (сборник)

«Несколько станиц было сожжено дотла; миллионы пудов хлеба вывезены или уничтожены; тысячи голов лошадей и скота угнаны или зарезаны на местах; масса имущества разграблена. Все станицы и поселки, независимо от того, принимали участие в борьбе против большевиков или оставались нейтральными, заплатили денежные контрибуции и затем были обложены громадными налогами. Большевики всех казаков без разбора совершенно искренно считали врагами советской власти и потому ни с кем не церемонились. Много офицеров, чиновников, казаков и даже казачек было расстреляно; еще больше посажено в тюрьму. Особенно свирепствовали большевики в самом городе Оренбурге».

Иван Степанович просил сына беречь рукопись книги как зеницу ока. Он передал Сергею вторую, восстановленную по памяти рукопись — первую у него в зоне украли. Он говорил сыну, что если и вторая рукопись пропадет, то у него не хватит ни сил, ни памяти опять восстанавливать ее.

Надо сказать, сын сдержал свое слово, донес до нас роман Веневцева, который скоро выйдет в издательстве Оренбурга. Но как тернист, как труден был путь этой книги к читателям! Написана она была на серо-желтых листах толстой бумаги, нарезанных из мешков для цемента, не очень разборчиво, «почерком Максима Горького». Но сын все разобрал, отпечатал рукопись и съездил с ней в Москву в Союз писателей СССР. Но там литературный консультант, ознакомившись с книгой оренбургского казака, сказал, что это антисоветчина. «С ней ты наживешь много неприятностей! — крикнул он Сергею. — Уничтожь…»

Но Сергей Иванович уничтожать книгу не стал. В 1950 году он написал Шолохову о литературном подвиге отца. Но Михаил Александрович, по словам Валерия Кузнецова, ответил Сергею:

«Ознакомиться с рукописью Вашего отца, к сожалению, не могу, т. к. загружен работой».

И только в 1993 году Сергею Ивановичу Веневцеву удалось опубликовать первую часть романа отца под названием «Рубеж» в газете «Оренбургский казачий вестник». Этой книгой заинтересовался талантливый писатель Валерий Кузнецов, довел ее до ума, написал к ней предисловие. В свое время, а вернее, в 2011 году Валерий Николаевич стал лауреатом Всероссийской литературной Пушкинской премии «Капитанская дочка» за книгу поэзии «Преображение». Думаю, и за издание книги Веневцева ему воздастся нашими читателями, обществом, ведь не каждый сегодня бескорыстно служит литературе, памяти великих узников Карлага.

Я благодарен за помощь в написании этого очерка журналисту Барлыку Альмагамбетову, который свел меня с оренбургским писателем Валерием Кузнецовым, а также директору музея памяти жертв политических репрессий в Долинке Светлане Климентьевне Байновой за материалы о лагерной жизни Ивана Степановича Веневцева. Как вы уже знаете, вместе с ней мы ездили на Садовую, 15, где жил писатель-казак, и долго слушали легенду о нем, которую нашептывал нам посаженный им старый-престарый могучий клён…

Глава восьмая

Телогрейка Аграновского

Мне везет в моем поиске: как-то я встретился в Долинке с Владимиром Ваколкиным, бывшим фотокорреспондентом газеты «Казахстанская правда», и он мне сказал:

— А ты знаешь, что в Долинском отделении Карлага отбывала свой срок мать знаменитых журналистов Аграновских — Фаня Абрамовна Аграновская?

— А ты откуда знаешь? — спросил я.

— Мне отец сказал об этом. Он ведь как враг народа был осужден в 1934 году и сослан сюда, в Долинку. Еще он мне говорил, что Фаню Абрамовну заключенные называли «агроном» (по звучанию фамилии). Это так прижилось, что вскоре все поверили, якобы она агроном. И ее поэтому даже бригадиром овощеводческой бригады назначили. Выращивала она вместе с подругами горемычными и картофель, и помидоры, и огурцы на орошении…

Как же попала Фаня Абрамовна в наши края, когда? Из ее учетной карточки в спецархиве Прокуратуры РК я вскоре узнал, что Фаня Абрамовна Раппопорт (девичья фамилия) родилась в Харькове в 1899 году. Когда ей было 18 лет, она познакомилась с журналистом Абрамом Давыдовичем Аграновским. Медик по образованию, он тем не менее стремился попасть в большую литературу, как Антон Павлович Чехов. И уже накануне Великой Отечественной работал в редакции харьковской газеты «Коммунист» и далее «умудрился» издать свою первую книгу «Дымовщина. Записки журналиста».

В этом ему охотно помогала машинистка Фаня, с которой он познакомился в редакции и влюбился в нее «навечно, навсегда», как признался ей в записке. Ясное дело, они вскоре оформили брак. В 1922 году у них родился первый сын, Анатолий.

Работая в харьковской газете «Коммунист», Абрам Давыдович одновременно посылал свои материалы в «Правду». Его приметили там и вскоре вызвали в Москву. Журналистов тогда — толковых и расторопных, работающих на совесть, — не хватало. И Абрама Давыдовича взяли в редакцию первой газеты страны, предоставили хорошую квартиру в центре столицы.

В 1929 году в семье Аграновских родился второй сын, Валерий. На его «обмывку» Абрам Давыдович пригласил самых именитых, влиятельных журналистов Москвы, в числе которых были главный редактор газеты «Известия» и журнала «Новый мир» Иван Михайлович Гронский, писатель Илья Эренбург… Они сердечно поддерживали Абрама Давыдовича в его творческих устремлениях, давали одобрительные рецензии на его книги. В тридцатые годы у него вышло восемь книг публицистики. Казалось бы, жить да радоваться!

Но наступил жестокий 1937 год. По указанию Сталина Берия создает новое дело на контрреволюционный центр в Москве. Арестовывают и Абрама Давыдовича Аграновского. В обвинительном заключении констатируют, что он «изобличается как член троцкистской организации». Приговор жестокий, несправедливый: десять лет лагерей плюс пять лет поражения в правах. Новое дело было, как говорится, шито белыми нитками.

Во главе этой организации чекисты поставили Ивана Михайловича Гронского, которого невзлюбил Сталин за смелую самостоятельность, самобытность мышления и действий. Гронский никогда, как Бухарин, не согласовывал с Иосифом Сталиным необходимость публикации той или иной статьи, критику, за что и поплатился. А вместе с ним поплатились и его друзья-публицисты. Избежал ареста лишь Илья Эренбург, ибо Сталин понимал: не будет хотя бы одного ведущего талантливого писателя-публициста, на кого же равняться остальной пишущей братии?

В июле 1937 года была арестована как ЧСИР и жена Абрама Давыдовича — любимая Фаня Абрамовна Аграновская-Раппопорт. Ее выслали вначале в Сегежу (Карело-Финская ССР), где она работала на бумажном комбинате, а затем, посчитав, что это ей «слабо», чекисты перекинули ее в Карлаг в Долинское отделение.