Питер Даффи - Братья Бельские

Явившись к родне жены, Тувья неожиданно обнаружил, что, несмотря на бесчинства, творившиеся в городе, семейство Тиктин не желает покидать город. Соню он даже не стал слушать: он просто приказал ей уходить вместе с ним. Но остальных родственников ему так и не удалось убедить сдвинуться с места. Муж сестры Сони, Альтер Тиктин, сказал, что не хочет, чтобы его жена Регина, дочь Лилка и пасынок Гриша подвергали себя такому риску. «Что толку пытаться быть умнее всех? — сказал он. — У нас нет другого выхода. В конце концов, здесь с нами тысячи евреев. Что случится со всеми, случится и с нами».

С тяжелым сердцем Тувья оставил их дом. Он попытался предупредить других евреев о том, что — он предвидел это — ожидало их в будущем. Он поговорил с членами семьи Бедзов, которых знал много лет, и сказал им, что лучше даже прожить зиму в лесу, чем под нацистскими монстрами. Но они не были готовы последовать за ним. Равно как и несколько торговцев, с которыми он тоже разговаривал. «Ты думаешь, они не смогут найти нас в лесу?» — спросил один из них.

Безусловно, решение бежать было во всех отношениях нелегким. Немногие знали местность так, как Тувья, и немногие могли, как он, во избежание подозрений со стороны крестьян выдать себя за поляка или белоруса. «Убежать всегда можно, было бы желание, — сказал один человек. — Но зимой мы замерзнем в лесу до смерти. И нет никакой гарантии, что люди будут пускать нас к себе в дом. Некоторые уже пытались бежать, а потом вернулись, потому что не знали, куда им идти». К тому же намерения нацистов еще не были в полной мере известны. В отличие от Новогрудка, Лида пока не испытала на себе массовые убийства. Быть может, их еще и помилуют.

На пути из гетто Тувью заметил прохожий, который громко окликнул его: «Бельский, Тувья, погоди минуту!» Но, чем громче кричал человек, тем быстрее шагал Тувья, пока он и его жена не выбрались за пределы города. Еще два километра на запад, и они оказались у дома одного знакомого поляка, который согласился их приютить. Соня начала работать швеей у него в хозяйстве, а Тувье поляк пригодился в другом отношении: у него он разжился бельгийским браунингом и четырьмя патронами.

«Теперь у меня есть оружие», — думал он. Оставалось сколотить отряд из тех, кто не побоится с оружием в руках выступить против нацистов. Тувья уже знал о партизанах в тылу у немцев. Поиски соратников привели его к старому знакомому Мише Родзецкому, белорусу по национальности, коммунисту, чьи родные на протяжении многих лет привозили зерно к ним на мельницы. Когда-то Родзецкий помог Тувье получить работу в Лиде. Тувья нашел его на хуторе, принадлежавшем одному их общему другу.

Тувья очень уважал Мишину рассудительность, и ему не терпелось услышать его мнение по поводу вооруженной борьбы. Миша полностью поддержал его идею. Но постепенно Тувья понял, что создавать объединенную группу, где есть евреи и неевреи, не стоит. Он заметил, что крестьяне, которые сердечно относятся к Мише, смотрят на него самого с презрением. И Тувья засомневался: как Миша и его товарищи поведут себя по отношению к нему в критической ситуации?

Как бы то ни было, они расстались друзьями, и Тувья отправился назад в Лиду. В лесу недалеко от реки он наткнулся на трех советских солдат, которые отстали от своих отрядов и с тех пор прятались от немцев. Вооруженные единственной винтовкой, эти трое стремились найти оружие. Тувья упомянул о своем браунинге и предложил объединиться. Солдатам этот план пришелся по вкусу. Но их истинные чувства по отношению к евреям проявились после того, как однажды вечером они выпили слишком много водки. Один из них накинулся на Тувью с ножом, крича что-то о его «жидовской морде». Тувья потянулся за своим браунингом, который, как он позже узнал, был незаряжен, и приставил его к виску пьяного.

Никто не пострадал, но Тувья вдруг с ошеломляющей ясностью осознал, что не может зависеть от подобных людей. «Если так ко мне относятся мои возможные соратники, — думал он, — то что ожидать от врагов?» Объединяться следовало только с теми, кому он мог доверять. Это означало одно: он должен был воссоединиться со своими братьями. Если он и добьется чего-нибудь, то только вместе с ними.

Тувья отправился в Станкевичи. Холодным вечером в конце февраля или начале марта 1942 года он шагал по лесной тропинке, когда его окликнули по имени. К немалому своему облегчению, он увидел, что это были Асаэль, Зусь и маленький Аарон. Они сидели в укрытии, когда вдруг заметили одинокого путника.

Братья говорили и не могли наговориться. Зуся и Асаэля волновала безопасность спрятанных родственников. По всем деревням были расклеены плакаты за подписью окружного комиссара Вильгельма Трауба, приказывающие «задерживать всех лиц без звезды Давида, которые внешне похожи на евреев». Тем же, кто помогает евреям, грозили всеми возможными карами. Асаэль и Зусь замечали, что бывшие друзья все неохотнее помогают им.

Полицаи ворвались в дом поляка Кота, который приютил нескольких родственников Бельских. Один из них, ударив пожилого крестьянина рукояткой револьвера, потребовал, чтобы тот сказал им, где прячутся браться Бельские.

— Они были здесь, — признался Кот. — Но они уже ушли.

— Почему ты укрывал их? — спросили полицаи.

— Они были вооружены, — ответил Кот. — Они приходят и берут то, что им нужно.

Упорно настаивавший на своей невиновности Кот был арестован и отведен в местный полицейский участок, где был избит так жестоко, что вскоре скончался.

Братья знали, что все это только подогревает враждебность по отношению к ним со стороны крестьян и тем самым затрудняет их положение. Как бы то ни было, они твердо решили раздобыть оружие. Но как? Ничто не имело такой ценности во время войны, как оружие. Без денег и с ничтожно малым количеством товаров для обмена их шансы были практически равны нулю.

Им нужна была хоть маленькая удача, и она действительно явилась им в виде двух внушительных фигур русских партизан. Тувья и Зусь наткнулись на них, выбравшись из крестьянского амбара после непродолжительного вечернего сна; утром жена хозяина накормила их, но попросила уйти, когда они наедятся.

Вооруженные винтовками партизаны шли по тропинке вдоль реки. Их сопровождал маленький мальчик, который знал братьев. Увидев Тувью и Зуся, он радостно закричал. Партизаны вместе со своим маленьким помощником направились к братьям и с места в карьер объявили:

— Мы ищем патроны для наших винтовок.

«Если они ищут патроны, а мы — ружья, — подумал Тувья, — то, вероятно, мы способны помочь друг другу».

— У меня есть план, — сказал он им.