Ирина Воскресенская - Фаворитки у российского престола
Екатерина II в своих «Записках» писала о причинах её сближения с Анной Никитичной Нарышкиной, не имевшей детей: «Этот брак имел не более последствий, чем наш; это сходство в положении Нарышкиной и моем много способствовало дружеской связи, которая долго нас соединяла; мое состояние изменилось по прошествии 9 лет, считая со дня моей свадьбы, но она и поныне находится в том же положении, а уже 24 года замужем».
15 сентября 1773 года Екатерина пожаловала свою подругу в статс-дамы Высочайшего двора, а в 1787 году наградила её орденом Св. Екатерины.
Особенно много сделала Анна Никитична для Екатерины в те тяжёлые дни, когда выяснилось предательство фаворита Дмитриева-Мамонова. Для императрицы это было наглое и грубое оскорбление, это был удар в самое сердце. Двое молодых наглецов — фаворит Александр Мамонов и фрейлина Дарья Щербатова, — почти два года встречавшихся и водивших её за нос, просто надсмеялись над ней, пожилой женщиной, презрев её титул императрицы и её власть. При этом фаворит ломал комедию, устраивая Екатерине сцены ревности, следя за её расположением к другим мужчинам. А мог бы просто рассказать о своей любви к фрейлине Дарье. Анна Никитична все эти кошмарные дни проводила со своей покровительницей и повелительницей, которая буквально рыдала и никак не могла успокоиться. Её потрясла неблагодарность и глупость Мамонова, его постоянные неискренние признания в любви, эта ничем не оправданная ложь. Нарышкина присутствовала при объяснениях Екатерины с фаворитом, а однажды она так отругала его, что Екатерина потом написала: «Я никогда прежде не слышала, чтобы так ругали кого-нибудь».
Анна Никитична, проводя наедине с императрицей по нескольку часов в день, помогла ей собраться с духом, провести помолвку, а затем венчание и свадьбу Александра Дмитриева-Мамонова с Дарьей Щербатовой, одеть свою фрейлину к венчанию и одарить их деньгами и ценными подарками. Справедливость, величие императрицы были сохранены и продемонстрированы перед российским двором, высшим светом и дворами Западной Европы.
Статс-дама Нарышкина быстро отреагировала на ситуацию, понимая, что «клин вышибают клином», и через считаные дни представила Екатерине нового фаворита — Платона Александровича Зубова, еще более красивого и более угодливого, чем Мамонов, и на много лет более молодого. Реванш был взят, и Мамонов до конца своих дней чувствовал себя дураком, променявшим положение «Красного кафтана» в императорских дворцах на затворническую жизнь в Москве в обществе недалёкой, а потому скучной Дарьи.
После смерти императрицы Екатерины II Анна Никитична осталась при Высочайшем дворе. Через несколько дней после своего вступления на престол Павел I не только не уволил бывшую фаворитку своей матери — Анну Никитичну Нарышкину, — но 12 ноября 1796 года (через 7 дней после смерти Екатерины И) назначил её гофмейстериной Высочайшего двора.
Скончалась гофмейстерина Высочайшего двора, кавалерственная дама графиня Анна Никитична Нарышкина, бывшая подруга и наперсница Екатерины Великой, её статс-дама и главная фаворитка, 2 февраля 1820 года, не дожив всего 9 дней до своего дня рождения, когда бы ей исполнилось 90 лет.
Екатерина Романовна Дашкова (Воронцова) (1744–1810). Графиня Екатерина Романовна Воронцова (по мужу княгиня Дашкова) родилась в Петербурге 17 марта 1744 года (по другой версии — 1743 года). Сама она в своих «Записках княгини» определяет дату своего рождения 1744 годом, «примерно около того времени, когда императрица Елизавета возвратилась из Москвы после своей коронации». Коронация Елизаветы Петровны состоялась в Успенском соборе Московского Кремля 25 апреля 1742 года. В Петербург императрица явилась в том же 1742 году: 24 октября 1742 года она своим Указом объявила наследником Российского престола своего племянника Петра. Следовательно, Екатерина Воронцова слукавила: она родилась в марте 1743 года.
Екатерина Романовна родилась в семье сенатора графа Романа Илларионовича Воронцова. Но с двухлетнего возраста, после смерти её матери, она воспитывалась в семье своего дяди графа Михаила Илларионовича Воронцова, который в царствование Елизаветы Петровны был видным государственным деятелем, дипломатом, государственным канцлером Российской империи. В своих «Записках» Екатерина Романовна дала такую характеристику своей фамилии и своему отцу: «Я не стану распространяться о фамилии своего отца. Древность ее и блистательные заслуги моих предков ставят имя Воронцовых на таком видном месте, что моей родовой гордости нечего больше желать в этом отношении. Граф Роман, мой отец, второй брат канцлера, был человек разгульный и в молодости лишился моей матери. Он мало занимался своими делами и потому охотно передал меня дяде. Этот добрый родич, признательный моей матери и любивший своего брата, с удовольствием меня принял».
Михаил Илларионович был женат на Анне Карловне Скавронской, двоюродной сестре Елизаветы Петровны, поэтому семью Воронцовых императрица считала себе родственной и принимала участие в её семейных делах, заботясь о племянниках-сиротах Михаила Илларионовича Она запросто приезжала к Воронцовым и часто приглашала их к себе в гости, в Царское Село. Тем более что графиня Анна Карловна имела придворное звание статс-дамы (1742), а затем получила высшее придворное дамское звание обер-гофмейстерины (1760) и была награждена орденом Св. Екатерины I степени (Большого креста).
У Екатерины Романовны были две сестры: Мария Романовна (в замужестве графиня Бутурлина) и Елизавета Романовна, камер-фрейлина, официальная фаворитка великого князя Петра Фёдоровича (Петра III), в замужестве Полянская. Но сёстры были старше Екатерины. После смерти их матери Елизавета Петровна назначила их ещё в детстве фрейлинами во дворец, где они и жили. С сёстрами Екатерина встречалась редко, почти совсем с ними не общалась. Своё воспитание и образование она получала вместе с дядиной дочерью. По тем временам для придворной жизни это было превосходное воспитание. Что касается образования, то Екатерина Романовна считала его недостаточным, хотя знала четыре языка, по-французски говорила свободно, хорошо танцевала и неплохо рисовала. Но она была неудовлетворена полученными знаниями и задавала себе вопрос: «Но что было сделано для образования характера и умственного развития?» И отвечала себе: «Ровно ничего». Хотя для придворной жизни такое образование считалось самым блестящим.
Екатерина Воронцова ещё в отроческих годах проявляла большую любознательность: всех, кто посещал дом её дяди, а это были политики, посланники, литераторы, артисты, она расспрашивала «о чужих краях, о формах правления и законах». Иногда она получала позволение своего дяди пересмотреть его старые дипломатические бумаги, и это соприкосновение с историческим прошлым российской дипломатии доставляло ей величайшее удовольствие. Но главное — она страстно любила читать книги. Она перечитала почти все книги из библиотеки дяди (а библиотека насчитывала около 900 томов), покупала новинки, поступавшие в книжные лавки, пользовалась любезностью Ивана Ивановича Шувалова, фаворита Елизаветы Петровны, который передавал ей все выписанные им новые книжные и журнальные поступления из Парижа. Это самообразование уже в юности сделало Екатерину Воронцову одной из самых образованных женщин России.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});