Неслучайные встречи. Анастасия Цветаева, Набоковы, французские вечера - Юрий Ильич Гурфинкель
Выехали довольно рано. Маленький «Фиат», с трудом вместивший нас, вела приятельница Хони, женщина с выдающимися формами, тесно обтянутыми спортивным костюмом, – приехала на несколько дней из Италии.
Слева и справа вдоль шоссе тянулись канавы, заполненные водой, отгораживая островки земли с уже знакомыми пятнистыми коровами, меланхолически жующими траву. Бесконечно плоская, местами вогнутая земля Голландии с редкими деревьями своим однообразием убаюкивала, навевала какое-то необычное ощущение монотонности.
Но вот откуда-то стали выезжать на обочину феерические ветряные мельницы. А впереди все как будто сдвинулось, вогнутость пропала, земля вернулась к изначальному плоскому состоянию. Убаюканные движением, мы не заметили, как оказались в самом центре города. Машина вдруг резко затормозила – встала у самого постамента, на вершине которого человек с упрямо-сосредоточенным лицом и топором в руке склонился над носом лодки.
– А там правее – домик, где он жил, – подсказала с заднего сидения Татьяна Дас.
Скромный домик Петра Первого оказался торжественным красного кирпича сооружением с фронтоном, с зеркальными окнами по фасаду и медальонами, где было написано, что здесь останавливался русский царь-реформатор.
Вскоре, однако, все прояснилось. Сооружение служит лишь внешней оболочкой, своеобразным футляром для сохранности действительно небольшого мемориального деревянного дома.
В текстах, собранных А.С. Пушкиным в разных архивах для написания «Истории Петра Первого»[8], можно найти удивительные вещи о поездке молодого царя по европейским странам, в том числе и по Голландии, куда он особенно стремился.
Петр, даже учивший для этого голландский, отправился в Европу под вымышленной фамилией Михайлов в составе так называемого Великого посольства, – говоря современным языком, официальной делегации, им же посланной к европейским дворам с дипломатическими целями. Русский царь впервые покидал пределы своего государства и к тому же так надолго – на полтора года!
Великое посольство отправилось за рубеж в марте 1697 года, а возвратилось в сентябре 1698-го. Ни до, ни после в российской истории подобных примеров столь длительного отсутствия государя на троне не было.
Почему Петр решил не афишировать свою личность? Существуют разные предположения. Некоторые историки полагают, что неопытный в европейских церемониях царь опасался во время официальных встреч с главами государств нарушить принятый этикет. Иные утверждают, что Петр хотел лучше понять, как устроена жизнь страны изнутри, поработать на верфи, своими глазами увидеть, как строятся корабли и отливаются пушки.
Как бы то ни было, его инкогнито не было ни для кого секретом. Встречавшие высокопоставленные сановники и правители иностранных государств по пути следования русского посольства отлично знали, кто скрывается под этим псевдонимом.
Согласно официальному отчету того времени, вместе с ним туда отправились
…тайный советник Федор Алексеевич Головин и статский секретарь (думный дьяк) Прокофий Богданович Возницын. При них 4 секретаря; 40 господских детей знатных родов (в том числе и Меншиков) и 70 выборных салдат (орфография того времени) гвардии с их офицерами, всего 270 человек. Петр скрылся между дворянами посольства. Посольство отправилось из Москвы 9 марта 1697.
Возглавлял делегацию генерал-адмирал Франц Якоб Лефорт, имя и поныне хорошо известное в Москве, – любимец Петра, свободно владевший голландским и обучавший этому языку Петра. Появлению посольства в Соединенных Штатах Нидерландов (не отсюда ли впоследствии пошли Соединенные Штаты Америки?) предшествовал долгий путь из Москвы. В архивных материалах приводятся интересные, хотя порой и противоречивые подробности этого путешествия. Так, например, буквально написано:
…Путь лежал через Лифляндию, принадлежавшую тогда Швеции. Королю дано было предварительное известие о путешествии <…> государя с требованием безопасного проезда без церемоний, подобаемых его сану.
То есть – с одной стороны – государь путешествует инкогнито, но при этом шведскому королю сообщается о «путешествии государя».
Шведский двор понял эти слова так, как ему было удобно, и принял государя и русское посольство весьма прохладно, в буквальном смысле без церемоний, подобающих его сану. Им не отвели квартир, везде, где только можно, чинили препятствия. Доходило до того, что в крепость для покупок провианта разрешалось входить не более шести представителям русской миссии одновременно и то под присмотром военных людей и с тем, чтобы они к валам и к укреплениям близко не подходили. Оставаться в городе более двух часов не разрешалось.
Однажды даже остановили Петра и собирались в него стрелять, когда он поехал в коляске зафрахтовать корабль для переезда в Голландию. А чуть позже стало известно, что губернатор Лифляндии намеревается его задержать.
Петру ничего не оставалось, как тайно перебраться в Кёнигсберг. Послы сначала не знали, куда девался государь. Но через какое-то время, очевидно, когда он был уже в полной безопасности, за ним последовала вся миссия. Надо сказать, в Кёнигсберге, в отличие от Лифляндии, русское посольство принимали весьма дружески. Как сообщает историческая хроника, «их приняли с пушечной пальбою, дана им аудиенция», т. е. с пушечным салютом и официальным приемом августейшей особы, в данном случае курфюрста – местного князя, наделенного правом участвовать в выборах императора. На шапках русских послов сиял бриллиантовый герб. Курфюрст, почтительно сняв шляпу, слушал приветствие гостей и даже спросил их «о здравии государя (стоявшего от него в нескольких шагах). Послы отвечали, что оставили его в Москве в добром здравии».
Среди опасностей, подстерегавших путешественников на пути в Голландию, в «Истории Петра Первого» упоминается риск встречи в море с французскими каперами. Так немцы в те времена называли пиратов – французских корсаров, получивших право от верховной власти захватывать торговые суда неприятельского государства. Впрочем, каперы-корсары особо не разбирались и нередко захватывали корабли нейтральных государств. Но Петр торопился в Голландию.
Вероятно, чтобы не привлекать к себе внимания, он на маленьком судне в сопровождении семи дворян отправился в Амстердам, и лишь спустя четырнадцать дней туда прибыло посольство. Благополучно ли добралась основная группа, неизвестно. Во всяком случае, о стычках с пиратами сведений не было.
Как сообщает историческая хроника,
…приехав, нарядился он со своею свитою в матрозское платье и отправился в Саардам (Заандам; т. е. то место, куда мы приехали
