Владимир Губарев - Секретные академики

Леонид Леонов: «Понятно, при излишке добра оно неизбежно сыплется сквозь пальцы, но в ту пору оно уже текло сквозь них быстрее песка. И вдруг мельники в голос отметили однажды снижение меженных вод, а старожилы записали в своих тетрадках, что где раньше бродил медведь, там скачет суслик… Так помрачнение и расстройство наступают в природе. Гаснут роднички, торфянеют озерки, заводи затягиваются стрелолистом и кугой. Худо земле без травяного войлока… Леса с земли уходят прочно. Вот уже ничто не препятствует смыву почв поверхностным стоком воды. Множатся балки и овраги, работающие, как гигантские водоотводные каналы, землесосы чернозема. Так входит в наш советский дом чудовище, на избавление от которого потребуется усилий неизмеримо больше, чем потрачено нами на изгнание леса».

— «Зеленые пожары» столь же губительны для лесов и столь хорошо видны из космоса?

— Конечно. Вот вредитель в тайге. На юге Сибири он может действовать на очень большой территории. Между вспышками численность у него стабильная: рождается особей столько же, сколько погибает. В тайге его в это время днем с огнем не найдешь — обнаружишь только в том случае, если знаешь его экологию. Максимум найдешь две-три гусеницы. А когда случается вспышка, то приходится сорок тысяч гусениц размером с палец на одно дерево! Два дня — и дерево голое! И это все на территории от Енисея до Ангары. Огромный ареал лесов был поврежден шелкопрядом. Это был 1996 год. Я занимался тогда программой прогноза, охраны и защиты леса от шелкопряда. В этом районе был организован очень интересный проект. Мировой банк дал десять миллионов долларов. Были закуплены самолеты, препараты в Америке и так далее. У нас, казалось бы, все было и ничего не было!

— То есть?

— Опоздали. Это как и с обычным пожаром: поначалу он не заметен, а потом вдруг стремительно расширяется. Так и здесь. Вспышка охватила район триста на триста километров, повреждения были на 700 тысячах гектаров.

— Он съедает все?

— Он уничтожает хвойные деревья. Они стоял голые. А затем наступает второй этап атаки. На поврежденных участках начинает размножаться большой черный усач. Я им занимался в свое время — целую книгу о нем написал. Усач живет на отмирающих деревьях. Стоит только дереву ослабнуть, усач проникает в него и откладывает яйца. Он подгрызает веточку, запускает туда гриб — вот как придумал! — и веточка засыхает. Появляются сухие лапки из веток. Чем больше усач грызет, тем больше таких лапок, и дерево ослабевает. А потом идет массовое заселение усачом такого дерева. Во время вспышек усач захватывает до 400 тысяч гектаров леса! Сначала шелкопряд налетает на лес, а потом уже усач его догрызает.

— Страшновато!

— Если ничего не делать, то безусловно. Наша задача заключается в том, чтобы следить за этими вредителями. Для этого выбираются характерные участки, где ежегодно ведется учет: десять гусениц на дерево или больше. Если два подряд засушливых лета, то следует ждать роста численности гусениц. Коль уж это происходит, то надо быть начеку. Природные регуляторы, те же птицы, тоже должны увеличивать свою численность, чтобы остановить рост популяции шелкопряда. Или уже требуется воздействие человека.

— Но ведь опаздываем?!

— Сейчас этого уже не случится — мы научились контролировать и рост численности вредителей, и бороться с ними. Опыт 96-го года многое подсказал нам. Мы осуществляем контроль из космоса, с самолетов и на земле. Уже после 96-го года мы предупредили две вспышки в районе Красноярска, подсказали, где именно находится опасное место, и вредители были локализованы, а потом и уничтожены. Тысячи гектаров ценнейших лесов удалось спасти.

— Итак, пожары, насекомые и третье?

— Промышленное загрязнение. Это выбросы. Они тоже очень хорошо фиксируются из космоса.

— По-моему, это уже привычно?

— Конечно. Хорошо известно, кто и где загрязняет воздушный океан. Естественно, легко определить, что именно выбрасывает тот или иной комбинат, завод или даже крошечная котельная.

— Все видно?

— Как на ладони! Из космоса не только можно рассмотреть спиленное дерево, но и номер машины, на котором оно вывезено из леса. Было бы лишь желание и потребность у соответствующих органов иметь такую информацию.

— Если будет поставлена задача прекратить хищение наших лесов, то ее можно будет выполнить?

— По крайней мере, информацию о том, где воруют, мы предоставить можем по всей территории России, а вот ловить преступников уже не входит в обязанности ученых.

— А помогать военным?

— Мы это делали регулярно. Кстати, одна из работ была открыта Б. Ельциным в 1992 году. Он дал информацию американцам о том, что мы вели наблюдения за Аляской. Там создавалась система противоракетной обороны, располагалась она в лесах. Как думали американцы, «недоступных». На самом деле всю их работу мы контролировали весьма надежно, мгновенно расшифровывали все их маскировочные работы. Американцы признавались потом, что «русские хорошо информированы». Ну а они показали нам свои исследования по Подмосковью. Они снимали леса из космоса, и их данные тоже были весьма надежны. То, что они искали, нашли.

— Ракеты?

— Пусковые установки.

— Вы сторонник Киотского протокола?

— Да, и потому, что он дает возможность устойчивого управления лесами. В Протоколе внимание лесам уделяется большое, и поскольку Россия страна лесная, то мы можем иметь большие выгоды и по сохранению наших богатств и по их рациональному использованию. Все зависит от того, как мы сами будем выступать на международной арене. Если свои интересы начнем решительно отстаивать, то для России польза будет.

— Вы уверены, что так и будет?

— К сожалению, нет, потому что речь идет о больших деньгах, а в этом случае что-либо прогнозировать в нашей стране невозможно.

— Почему же?

— Деньги уничтожают будущее.

Леонид Леонов: «Лес приближает море, и сам как море, и корабли тут ночуют у его зеленых причалов. Но стучит топоришко, и воздушные транспорты влаги плывут транзитом через нашу страну, не задерживаясь на разрушенных полустанках. С другой стороны, представьте себе грозное будущее избыточно влажной и не имеющей достаточного стока северной равнины, когда с нее уйдут леса и усилится затопление и, значит, — натиск вечной мерзлоты, так как под моховой тундровой шубой солнце не успевает прогреть землю. Должен, кстати, уведомить вас о существовании теории, когда северные леса являются заслоном нового ледникового периода».