Збигнев Войцеховский - Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины

На следующий день погода испортилась. С утра моросил дождь, на море поднялись волны, оно стало темного стального цвета, словно вода превратилась в металл. О своем вчерашнем и, тем более, предстоявшем сегодня походе в цирк Поддубный соседям по квартире не сказал. То ли стеснялся такого ребячества, то ли боялся, что в результате опозорится. Чем ближе было наступление вечера, тем чаще в голову закрадывалась мысль, что стоит отказаться. Просто не пойти. Никому он ничего не должен. Разговор с коверным ни к чему его не обязывал. Но тут-то Иван знал, что обманывает самого себя. Именно себе он собрался доказать, что может многое.

«Цирковые атлеты – такие же люди, как и я, – примерно так рассуждал Иван. – Из плоти и крови. А силы мне не занимать».

Ему вспомнилось, как по-домашнему играли атлеты в шашки. Обычные улыбки, никакого геройства на лицах. Это уже на манеже они старались выглядеть по-другому – этакими непобедимыми героями. Этот образ западал в память, манил стать и самому одним из них.

И все же, вопреки рассудку, ноги сами привели Ивана к цирку. Он уже свыкся с суетой в этом месте, стал находить в ней некий смысл. Подобное однажды уже произошло в его жизни, когда он стал понимать бессистемную, на первый взгляд, портовую жизнь. И тут и там были случайные люди, но большинство четко знали свое место и свои обязанности. У каждого была своя роль. Проходимистого вида букмекер уже не стал терять время на уговоры Ивана. Он зазывал делать ставки других. Значит, запомнил.

«А может, на себя самого сделать ставку?» – мелькнула шальная мысль у Поддубного. Однако он тут же отбросил ее.

– Не говори «гоп», пока не перепрыгнул, – вспомнилась ему поговорка, услышанная от отца, и он даже проговорил ее вслух.

Публика уже втягивалась под купол цирка. Иван вошел среди последних. Он не мог сосредоточиться на представлении, да и знал его на память, мог предсказать любую выходку клоунов. Чем ближе было второе отделение, тем меньше улыбался Иван, и лишь когда, как ему показалось, коверный выцепил его взглядом из остальных, на душе стало спокойнее.

И вот оно наконец прозвучало, заветное:

– Каждый желающий может помериться с ними силами, – коверный сделал многозначительную паузу, указал на силачей-борцов, обвел взглядом зал, вздохнул:

– Ну, если и на этот раз нет желающих. Тогда…

Поддубный, хоть и был готов подняться раньше, помнил уговор – встал только сейчас и громогласно, сам робея от звука собственного голоса, проговорил:

– Есть желающие!

По уговору он оделся сегодня не по-городскому, на Иване были длинная сорочка, селянская свитка и широкие штаны, заправленные в сапоги. Зал тут же отозвался заинтересованным гулом. Коверный хитро прищурился, приложил козырьком ладонь к глазам и вгляделся в зал.

– И кто же вы такой? Кто же осмелился бросить вызов знаменитым борцам?

Атлеты тоже смотрели в сторону Ивана.

– Грузчик я портовый! – прокричал Поддубный.

– Ах, грузчик? – обрадовался коверный. – Спускайтесь же к нам. Познакомимся поближе. Похвальное рвение.

Поддубный неторопливо спускался по ступенькам, боясь оступиться. Волнение переполняло его. Ведь сотни глаз смотрели сейчас на него.

– Да это же Поддубный! Иван Максимович! – вдруг выкрикнул один из зрителей, сидевший неподалеку от прохода.

Иван покосился и тут же узнал в нем одного из биндюжников, с которым работал.

«Этого еще не хватало. Если опозорюсь, всем расскажет. Ребята смеяться станут», – пронеслось в голове.

– Иван Максимович! Докажи им за наших, – донеслось уже сзади.

Поддубный перешагнул барьер и вошел в полукруг атлетов. Возле коверного увивался клоун в огромных – не по размеру – ботинках, но пока еще ничего не говорил, только корчил рожи и гнусно хихикал, то и дело поднимая худосочные согнутые к плечам руки. Мол, и я тоже атлет, смотрите, какие у меня мышцы.

– Ну вот, теперь мы и знаем, как вас зовут, Иван Максимович.

– Он думает, – встрял клоун, – что если мешки в порту бросает, то и профессионального борца сможет на лопатки бросить! – скрипучим голосом проговорил он, чертиком вынырнув перед Иваном. – Но, почтенная публика, мешок ведь не сопротивляется! Мешок грузчика сам не бросит.

Зал отозвался смехом, стало обидно.

– А это мы еще посмотрим, – ответил Иван.

– Сколько их уже было, таких смельчаков, – вскричал коверный. – И ни один не победил. Потому что сильнейшие борцы – в нашем цирке. Выбирайте, с кем хотели бы сразиться.

Поддубный уже давно выбрал себе противника одного с ним роста, комплекции, с бритой наголо головой и такой короткой шеей, которая из головы сразу же переходила в затылок.

– Вот с ним.

– Ну что ж. Выбор вы сделали сами. Потом не обижайтесь. Никто вас не заставлял. А теперь вы должны что-нибудь нам продемонстрировать. Может, у вас и силы-то нет?

– Подкову принесите, – попросил Иван.

Подкова нашлась незамедлительно, ее сунул Поддубному в руки вездесущий клоун. Иван, как и учил его коверный, высоко поднял ее над головой, повертелся, демонстрируя залу.

Иван по гулу чувствовал, что зал пока еще на его стороне. Каждому хотелось верить, что такой же человек из народа может противостоять титулованным борцам. Он не спеша, без особого усилия на лице разогнул подкову и подал ее своему противнику. Тот так же спокойно вернул подкову в прежнее состояние.

– Пока мы квиты, – подытожил он.

– А теперь покажите нам что-нибудь посложнее, ну, хотя бы вот такое, – предложил коверный, делая жест рукой в сторону бритого.

Атлет подошел к двухпудовой гире, с десяток раз быстро поднял ее над головой, а затем принялся подкидывать. Тридцатидвухкилограммовый кусок чугуна порхал в воздухе, словно невесомый. Он пролетал то под коленом, то взмывал на уровне плеча. Атлет успевал повернуться вокруг оси и вновь поймать, перехватив его ручку.

Зал зааплодировал, но как-то вяло. Иван, сильно не торопясь, сбросил свитку, снял сапоги и босиком ступил на ковер. Подхватил гирю. Крутил он ее не так виртуозно, как предшественник, но получалось вполне зрелищно. Делая скидку на то, что перед ними не профессионал, а портовый грузчик, публика одарила Ивана более продолжительными аплодисментами, даже несмотря на то что он, в отличие от своего противника, не сумел толком повторить последний трюк с поворачиванием вокруг оси и перехватом ручки. Гиря чуть не вырвалась из пальцев, и Иван поставил ее на землю.

Коверный театрально несколько раз хлопнул в ладоши, зал его поддержал.

– Неплохо, неплохо, Иван Максимович. Для портового грузчика неплохо. Ну как, досточтимая публика, кто, по вашему мнению, выиграл?

Понять из криков, кому отдает предпочтение зал, было невозможно, а потому, подняв руку вверх, коверный вмиг заставил его замолчать.