Имран Касумов - На дальних берегах

Наступило молчание.

- А как насчет квадрата 11? - спросил Михайло.

- Ферреро получил от товарища П. срочное сообщение, что немцы собираются послать в квадрат 11 карательную дивиаию.

- Значит, Карранти говорит правду?

- Да.

В круглом окне комнаты виднелась луна, - она словно подслушивала их беседу. Но вот ее заволокли тяжелые тучи, и в комнате стало совсем темно.

- Значит, - раздумчиво произнес Мехти, - нам не сбросят взрывчатку? А как же с немецкими эшелонами? Они теперь будут проходить свободно?

- Нет, Мехти. Они не пройдут. Товарищ П. обещал к утру доставить нам взрывчатку.

Сергей Николаевич встал, собираясь уходить.

- Я пойду на операцию с вами, - решительно сказал Мехти.

- Ты будешь отдыхать.

- Боитесь, что испорчу вам дело? - обидчиво усмехнулся Мехти.

- Нет, - просто сказал Сергей Николаевич. - Даже не знаю, как тебе объяснить, но мне очень хочется, чтобы ты оставался здесь.

- Сергей Николаевич, - помедлив, спросил Мехти. - Вы сомневаетесь в Карранти?

- Нет, - твердо ответил полковник. - Человек прислан сюда не откуда-нибудь, а из штаба корпуса.

- Тогда почему мне нужно оставаться здесь?

-Я же сказал Мехти. что даже не знаю, как тебе объяснить... шестое чувство, что ли.

- Хорошо, останусь, - пожал плечами Мехти.

- Оставайся, - кивнул полковник. - Повторяю, что я не чувствую недоверия к Карранти, но случай с американцем должен быть выяснен до конца. Здесь что-то не так.

- А из-за этого чувства Карранти будет обижен на меня, - ворчливо заметил Мехти. - Он ведь знает, что вы всегда берете меня на крупные операции, и сразу догадается, что я оставлен при нем неспроста.

Мехти на минуту задумался.

- Впрочем... - он многозначительно улыбнулся. - Я буду вести себя очень неискусно, пусть заподозрит, что я присматриваю за ним. Его это взорвет, а взорвавшись, волей-неволей он будет вынужден полностью доказать свою правоту.

Улыбнулся и Сергей Николаевич:

- Забил Михайловский фонтан! Что ж, мысль неплохая, где-то я читал... "При взрыве бывает огонь, а при огне все видно".

- Зато пропадай моя головушка! Карранти на меня год коситься будет.

- Эх, только бы и горя... Но все-таки будь осторожен, Мехти. Нам здесь на любую вещь в восемь глаз смотреть надо. Обдумай несколько решений и принимай лучшее. Я понимаю: твоя нынешняя профессия требует от тебя решений быстрых, подчас молниеносных. Но помни, без опрометчивости! Не ради себя, ради сотен людей, Мехти... А теперь спокойной ночи.

- Спокойной ночи, товарищ полковник. Вернее, удачного утра!

Сергей Николаевич ушел. Мехти погрузился в долгое раздумье: "Да, полковник прав: не так-то все просто. Я привел сероглазого. Тот оказался врагом. И вот он убит, а я должен оставаться при начальнике штаба. Напрасно, наверное... Карранти направлен сюда из корпуса, а там уж выбирали, конечно, кого получше да понадежней... Он опытен, исполнителен, скромен. Полковник, кажется, склонен сгущать краски. Вот и картина моя ему не понравилась... А разве она задумана неверно? Мир устал от войны. Мы все ждем ее конца: и Сергей Николаевич, и Ферреро, и я, и мой солдат... Скоро, скоро солдат возвратится домой - счастливый, радостный, с ясным, спокойным взглядом... Надо будет достать краски... Ребята обещали найти самые лучшие!.. Да, пора приниматься за картину..." С этими мыслями Мехти уснул.

* * *

Был предрассветный час. Все вокруг окунулось з густую и вместе с тем какую-то зыбкую голубизну.

Отряд во главе с Сергеем Николаевичем спускался по горному склону. На фоне неба и гор четко вырисовывались длинные темные силуэты людей. Партизаны обмотали обувь кусками войлока, чтобы не поскользнуться. Ночью снег шел вперемежку с дождем, а к утру ударил мороз, и двигаться по льду было очень трудно. Впереди шли проводники. Они предупреждали по цепочке об опасных кручах и поворотах.

В одном из пунктов отряд Сергея Николаевича получил взрывчатку, доставленную туда еще ночью по распоряжению товарища П.

Когда густая голубизна окончательно растаяла и стали видны покрытые снегом горы и слабые, ровные дымки, поднимающиеся к небу из труб далеких деревенских домиков, затерявшихся среди заснеженных сосен, отряд шел уже по равнине. Старики и подростки, которые, на первый взгляд, случайно встречались партизанам в пути, сообщали о том, что дорога свободна.

Рельсы железнодорожного полотна причудливо извивались вокруг гор. По этой дороге должен был пройти немецкий эшелон, доотказа набитый солдатами, офицерами, а также боеприпасами. Немцы знали, что все эти районы контролируются партизанами, и поэтому расписание поездов было составлено так, чтобы проезжать здесь только утром; партизаны действовали обычно под покровом ночи.

Сергей Николаевич разбил свой отряд на несколько групп. Партизаны растянулись далеко по равнине и начали подготовку к взрыву. Не должен остаться целым ни один вагон, хотя состав огромен. Последняя порция взрывчатки была снабжена специальным детонатором, - колесо паровоза, наехав на него, должно вызвать первый сильный взрыв, и взрыв этот передастся "по цепочке" к следующим "порциям" взрывчатки, вплоть, до хвостового вагона.

Было морозно. Земля между шпалами не поддавалась лопатам и киркам. Приходилось орудовать ломами. Работа шла медленно. Несмотря на сильный мороз, партизанам было жарко; многие сбросили с себя верхнюю-одежду.

Наконец обледеневший слой земли пройден, и работа начала спориться. Настроение у партизан поднялось, послышались шутки.

Среди партизан были люди разных характеров. Одни ворчали, обижались на брошенную по их адресу шутку, другие, более находчивые, отвечали новой шуткой. Смеялись все тихо - так, чтобы не наделать лишнего шума.

Сергей Николаевич шел по полотну, внимательно проверяя ход работы. Он давал короткие указания, только после того, как убеждался, что тут все в порядке, переходил к следующей группе.

До того как пройдет поезд, оставалось минут пятнадцать-двадцать. Надо было уходить, чтобы не попасться на глаза немецким наблюдателям, которые могли заметить партизан с паровоза.

Сергей Николаевич отдал приказ об окончании работы. Партизаны быстро замаскировали снегом разрытую землю, собрали инструменты и скрылись за поворотом дороги. Поднимаясь в гору, они увидели сквозь, ветки деревьев бесконечно длинный состав, медленно приближавшийся к своей гибели. Партизаны остановились и залегли в кустах.

Прошло еще несколько секунд...

Взрыв заставил содрогнуться окружные горы, и эхо его отдалось в Триесте.

Сергей Николаевич почувствовал, как земля вздрогнула под его ногами.

Вагоны охватило пламя. Оставшиеся в живых немцы повыпрыгивали из вагонов и начали пускать в пространство длинные автоматные очереди. Новые взрывы (загорелись боеприпасы, находившиеся в вагонах) заставили их разбежаться в разные стороны.