Так сказал тренер - Наталья Ильинична Дубова
Зал, где разминаются и готовятся спортсмены, раздевалка, где шнуруют ботинки перед выходом… Это гораздо больше, чем просто зал и раздевалка, — здесь настраиваются на победу и отгоняют мысли о проигрыше. В раздевалке обычно перед выступлением тихо, и каждый ждёт своего появления перед судьями и публикой.
Раздевалка — это шумное разноголосье, когда уже всё закончилось и победители, пакуя костюмы и цветы, обмениваясь поцелуями с тренерами и спортсменами, не могут скрыть улыбки. Раздевалка — это слёзы побеждённых, старающихся собрать свои вещи тихо, в углу, и выдавить из себя что-то похожее на улыбку.
Обычно макияж и причёску проверяют и подправляют где-то в коридоре, устроившись на стуле, если, конечно, нет специальной комнаты, где помощники-профессионалы готовы в считаные минуты нанести последний блеск. А ещё буфет, где можно пококетничать, перекусить, поболтать. Но главное — атмосфера. Дух праздника смешан с ощущением тайной борьбы, с чувствами дружбы, побед и разочарований. Всем этим так наэлектризован воздух, что, если ты не готов, можно и задохнуться.
Тренер всегда рядом. Большая сумка с заколками, нитками, иголками, контрольной копией музыки и, конечно, талисманами, без которых выйти к месту боя просто невозможно. «Водораздел» — это кромка льда, где ты, тренер, ещё что-то говоришь спортсменам, а они уже там… И вот уже вас разделяет бортик, и ты ничем не можешь помочь. Твоя тренерская судьба в руках исполнителей. Я даже замечала, как многие мои коллеги из года в год на соревнованиях стояли, пока не закончат кататься подопечные, в одних и тех же позах. Я лично прилаживала свою сумку почему-то всегда справа, видно, было нужнее. Одни как бы катались со спортсменами — передвигаясь, хлопая, щурясь, закрывая глаза — если упал или ошибся «исполнитель твоей мечты, твоей надежды», а другие стояли как вкопанные.
Масса каких-то ощущений тех минут осталась у меня даже после стольких лет.
* * *
Вспоминаю и такое — увы, тоже было. Однажды на Олимпиаде охрана буквально спасла золотую медаль спортсменам, которые тренировались в моей группе.
Катали произвольный танец ребята в последней, сильнейшей группе. После разминки по жребию их выход был первым. Пока танцоры разминались, у бортика находились, согласно регламенту, только два представителя каждой пары. Иногда просачивались и посторонние, но, как только звучал сигнал об окончании разминки, все, кроме первых выступающих и их тренеров, дружно покидали эту зону. В этот раз два человека с аккредитациями, повёрнутыми изнанкой, остались и, прижавшись в уголке сектора, готовились развернуть флаг страны основных конкурентов и размахивать им. Моментальная реакция Семёна спасла ситуацию. Он, имея на то право, направил к ним секьюрити. Непрошеные гости были тут же удалены из предстартовой зоны. Зная характер партнёрши, предполагаю, что в случае успеха «диверсии» она могла просто уйти со льда.
* * *
Как-то на тренировке чемпионата Европы у нас произошёл случай, вспоминая который мы смеёмся. Главным героем этого закулисного эпизода был наш с Семёном хороший товарищ, известный психолог Рудольф Загайнов.
(Как вы заметили, во многих главах почти нет имён спортсменов, тренеров, но Рудик, так рано ушедший, назван в знак светлой памяти.)
Встретились мы на чемпионате случайно — Рудольф помогал российскому тренеру держать в узде её подопечного. Кстати говоря, я никогда не работала в своей группе с психологом. Во-первых, просто глупо использовать одного доверенного и, не побоюсь этого слова, интимного специалиста для всех. Во-вторых, лучше, чем ты, твоих спортсменов никто не знает, потому деваться некуда — ты и есть для них психолог.
Но вернусь к рассказу о той тренировке, где был задействован Загайнов. Утро. На трибуне тренировочного катка пусто. Лишь одно место занято на скамейке для зрителей. Большая женщина в большой шубе не сводит глаз со спортсменов, готовящихся выйти на лёд. Моя фигуристка нервничает и наконец произносит: «Я знаю, что это за дама — психолог-экстрасенс, она помогает в группе моих соперников. Я её по шубе узнала: видно, мой бывший тренер её одарил, чтобы старалась как следует меня сглазить! Пока она здесь — на лёд не пойду!»
Мозг сработал в секунду — звоню Рудику в гостиницу: «Скорей приезжай! Тут одна твоя коллега рассказывает, что она лучший психолог в мире!»
И вот он входит на каток. Я показываю в сторону дамы — реакция мгновенна: Рудольф, буквально перепрыгивая ступеньки, взлетает на трибуну и оказывается рядом с ней. Садится спиной к даме и начинает настойчиво её вытеснять с места. Не поверите: в пустом зале два человека теснятся на трибуне! Сиденья-лавки по всему овалу катка. Женщина отодвигается по длинной лавке, но Рудик продолжает наступление. Через минуту соперница, наверное, всерьёз испугавшись, ведь ненормальных хватает везде, встаёт и уходит.
Я не могу удержаться от смеха, но беру себя в руки и говорю спортсменке весьма серьёзно: «Выходи на лёд, видишь, какой у нас психолог!»
Конечно, это анекдотичный случай. Представляю, как неловко чувствовал себя опытный Загайнов, проявив такую смекалку и экстренно освобождая трибуну от конкурента.
* * *
Теперь о самом важном месте в ледовых дворцах. Обычно это слегка приподнятая платформа в угловой, примыкающей ко льду площадке, украшенная цветами и яркой афишей происходящего турнира, под названием «Слёзы и поцелуи». Сюда садятся спортсмены, только что ушедшие со льда в окружении своих тренеров, ждать оценки. Здесь под софитами видно многое: кто как улыбается, предвкушая успех, и как сильно стараются сдержать слёзы от неудачного проката. Отсюда посылают воздушные поцелуи друзьям и близким, прильнувшим к экранам телевизоров поболеть за своих.
Я часто делала две ошибки на этой «сцене»: перед камерой сажала в середину ассистента (как-то неудобно обижать) или даже не присаживалась, торопясь готовить к старту свою ещё не выступавшую пару. Так я подчас не ценила ту популярность, к которой так мечтали прикоснуться другие. Избегала интервью, хотя их и было много.
Ну вот и пришло время сказать об ассистентах. Каждый из них (это мои многолетние наблюдения) в какой-то момент начинал думать: а не пора ли и мне быть главным? Или: надоело работать на вторых ролях. Часто, купаясь в общем успехе, хотя самостоятельно ещё ничего не достиг, ассистент думает: пора! И начинается «подковерная работа». Не люблю говорить, а тем более писать как о подлости, так и о зависти. К сожалению, такие проявления случаются часто, поэтому и решила осветить один из примеров.
Примелькавшийся на соревнованиях молодой фигурист с гордостью везде рассказывал, что он олимпиец, но никогда не уточнял о своём заключительном 24-м месте, которое не так уж почётно, хотя вроде самое главное — участвовать. Парень приехал
