Так сказал тренер - Наталья Ильинична Дубова
Видя, с каким нетерпением ждут они от меня ответа, я сразу пояснила, что на достижение цели может уйти вся жизнь. И добавила, что гарантий никаких.
В этот момент сопровождавшие меня организаторы семинара извинились, раскланялись и, аккуратно закрыв дверь с другой стороны, покинули класс. В мгновение я оказалась окружена моими слушателями, и вопросы посыпались один хлеще другого. Их интересовало всё. Где я начала кататься и как можно на морозе что-то делать на льду, и вообще — как я выжила в таких условиях, когда в СССР не было искусственных катков. Вспомнила самые забавные случаи из моей жизни. Отбивалась, как могла. И не заметила, как все вернулись на свои места, притихли и продолжали внимательно слушать мой рассказ. А когда обратила на это внимание, то увидела, как молодые женщины вытирают слёзы: «Невероятно, как вы, Наталья, ребёнком, зимой, в мороз прятали в снег свои ботинки с коньками после утренней тренировки, чтоб не нести их с собою в школу, а потом откапывали, холодные надевали на голые ноги, и опять на лёд — танцевать». Такая у меня привычка с детства — катаюсь без носков, и ничего страшного. «А мы так испугались за вас», — всхлипывая, сказала самая юная из слушательниц семинара.
Тут я не выдержала и тоже заплакала.
Внешне спокойным казался только пожилой владелец катка. Мужественный человек, потерявший возможность ходить, посвятил себя мечте — создать в Бразилии фигурное катание. Он сидел в инвалидной коляске, но не сдержался и подъехал ко мне. Взял за руку: «Спасибо вам, Наталья, за добрый рассказ, и извините мою молодёжь за слёзы, им ещё предстоит стать профессионалами. Прилетайте к нам в Рио».
Приглашение я тогда приняла, но до Бразилии так и не добралась.
Глава 5. Тренер… какой он
Моя работа со спортсменами никогда не ограничивалась тренировками на льду. Невозможно оградить себя от учеников, от их проблем, которые всегда и у всех бывают.
Спортсмены обычно легко ранимые люди. Молодые, ещё по-настоящему и жизни-то не знают. Изо дня в день напряжённо работают на льду и в зале, у них часто раздевалка на катке — основное место общения. Не случайно они уступают своим сверстникам в жизненном опыте. Молодёжь вне спорта опытней и взрослее.
Не помню, как часто попадала в эпицентр разборок и конфликтов внутри дуэтов, но никогда не произносила: «Это не моё дело». Наоборот, старалась сгладить, поддержать обиженного.
Приходилось и «попросить» уйти с тренировки, но подопечные всегда должны были чувствовать: тренер — друг и помощник, и если он строг и непримирим к опозданиям, к нарушениям режима или к работе в полноги — это для их же пользы на пути к успеху.
Где грань любви и требовательности, сказать сложно. Но если тренерская судьба тебе в радость и ты настойчиво идёшь к цели, твои воспитанники обязательно это почувствуют и поверят тебе.
Однажды моя повзрослевшая ученица на полном серьёзе высказалась: «Вы любите нас, но всё-таки сына больше». Что это? Конечно, эгоизм и ревность. Теперь она сама мама, дома на стене висят в полном наборе олимпийские медали, и наверняка, если вспомнит об этом эпизоде — ответ будет правильный. Нельзя противопоставлять учеников собственным детям.
Я всегда была строгим и требовательным тренером. Но это не мешало мне с теплотой относиться к ученикам.
Без помощи моей семьи вряд ли я смогла бы привести своих воспитанников к ярким победам. Сколько же моих учеников, приехав в Москву, поначалу оказывались в доме моих родителей! Прекрасный врач, моя замечательная мама всегда помогала. Стёртые ноги, разбитые колени и локти, больное горло — всё это разруливала мама. Мой муж безотказно работал шофёром: то надо забросить спортсменов в школу, то на примерку костюмов, а назавтра — в аэропорт. И конечно, делился своим огромным спортивным опытом. Случалось, просила сына Кирилла, чтобы он запланированные мною кроссы бежал впереди группы, мотивируя наиболее ленивых. Я всегда благодарна моей семье.
Не знаю, где проходит грань во взаимоотношениях между тренером и учениками, но уверена: невозможно проявлять равнодушие к жизни учеников вне льда. Приплыть к берегу победы — это значит всегда быть с ними в одной лодке.
* * *
Трудно рассказать обо всех ситуациях, которые случались за кромкой льда, но пару случаев хочу привести.
Однажды в отёле во время чемпионата мира я с учениками оказалась в лифте вместе с судьёй по танцам, который уже завтра выставит оценки и повлияет на вердикт — быть ли им чемпионами. Лифт был не скоростной и полз пару минут до нужного этажа. Ребята молча вышли раньше, а мы ещё поднимались. И вот что мне сказал судья: «Знаете, иногда хочется, чтобы лифт шёл быстрее, как при ваших спортсменах — никакого от них нет “здрасте”, нет и “до свидания”».
Ребята победили, а я ещё долго напоминала им о необходимости приветствия — вежливо, с улыбкой, но, конечно, не заискивающе.
Как-то в раздевалке одна фигуристка из другой группы попросила мою ученицу, всегда готовую помочь даже конкурентам, дать ей очень нужную для подкраски ручку-фломастер. Вскоре, сказав «спасибо», она небрежно добавила: «Я кинула ручку в твой чехол для платья». Кинула, совсем не думая, что там новое чудесное белое платье и окажется оно в чёрных разводах. Что тут скажешь? Пришлось ученице выступать в старом, и я дала ей совет: платья и коньки без присмотра нигде и никогда не оставлять.
Бывало и так: идут соревнования, спортсмены вернулись в раздевалку после разминки, до их выхода остаётся шесть-семь минут. Вдруг партнёрша заявляет: «Я не могу выступать, на разминке мой ботинок как-то не обтянул ногу — ступня болтается». Что делать? Понимаю: это просто предстартовый нервный срыв и её фантазия. Я быстро снимаю свои сапоги, вытягиваю нижнюю часть колготок и отрезаю их. «Носок готов!» — говорю я. Она пробует и буквально кричит: «Теперь прекрасно!»
А вот другой аспект соревновательного психоза. Мои воспитанники, которым до разминки ещё 15 минут, решают посмотреть на соперников, катающихся в другой группе, и проваливают свой прокат. Успешное выступление другой пары подкосило моих, и они проиграли. Ответа, как надо себя вести спортсменам
