Николай Долгополов - Легендарные разведчики

Сколько сил было потрачено на то, чтобы узнать, когда же Кох появится в Ровно. С огромным трудом добывал Кузнецов порой устаревшие сведения: 2 февраля 1943 года ему стало известно, что 27 января Кох прилетал в Ровно и в этот же день вылетел в Луцк. Или вот сообщение от 20 февраля того же года: вместо Коха всеми делами в Ровно заправляет его заместитель. Или Кузнецов узнает от знакомого немецкого офицера: рейхскомиссар лишь изредка выезжает в Винницу из Кёнигсберга.

Незадолго до 20 апреля 1943 года удача, наконец, улыбнулась Кузнецову. В день рождения Гитлера рейхскомиссар Эрих Кох должен был выступить в Ровно перед скоплением народа. План казался относительно простым — группа Кузнецова поодиночке пробирается поближе к трибуне, забрасывает ее гранатами и пытается скрыться. Николай Иванович оставил Медведеву прощальное письмо: совершить покушение и уйти с забитой людьми площади физически нереально. Но он, как и его разведчики-партизаны, готов на самопожертвование. Однако Кох в Ровно не приехал.

Не удался и другой план под названием «Самодеятельность» — группа из двух дюжин партизан, переодетых в немецкую форму, подходит, распевая разученную ими на немецком языке песню, к резиденции Коха в Ровно, берет дом штурмом и убивает рейхскомиссара. Но идти на хорошо охраняемую резиденцию было чистым самоубийством, без малейших шансов на успех.

Однажды стала известна точная дата прилета Коха в Ровно. Близ аэродрома его ждала партизанская засада. При определенной удаче операция обещала быть успешной. Но фашист не прилетел. Вместо Ровно отправился на похороны погибшего в автокатастрофе соратника по партии.

Попытки уничтожить Коха военными методами можно было продолжать, забыв о риске. Вопрос заключался в ином. Никакого успеха они не сулили. И тогда опытные чекисты Медведев, Лукин и Грачев взялись за оперативную разработку покушения. Возможность узнать о планах Коха появилась неожиданно. Обер-ефрейтор Шмидт, кинолог по гражданской профессии, дрессировал собаку для охраны Коха. Черную ищейку он долей был сам передать рейхскомиссару, который собирался прибыть в Ровно 25 мая 1943 года и дней десять находиться с собакой рядом с Кохом.

У Зиберта с Шмидтом сложились приятельские отношения, обер-лейтенант подпитывал их, угощая жадноватого обер-ефрейтора в ресторане. И собака Шмидта тоже начала признавать Зиберта. Наученная не подходить к незнакомцам, она постепенно привыкла к другу своего хозяина и даже стала брать еду из рук Зиберта. Но еще не ясно было, как это можно использовать в дальнейшем.

Но Кузнецов, именно он, а не его руководители, придумал план проникновения в резиденцию Коха. У Валентины Довгер, пришедшей в партизанский отряд, было подлинное удостоверение о немецком происхождении. Она выдавала себя за фольксдойче, в брак с которой мечтал вступить обер-лейтенант Зиберт. Но фрау Валентина должна была отправиться на работы в Германию, что помешало бы свадьбе боевого офицера и юной красавицы. Всё это Довгер с Кузнецовым слезливо изложили в письме на имя Коха, которое обер-ефрейтор Шмидт передал через своего земляка-адъютанта рейхскомиссару. Только гауляйтер мог дать разрешение на брак и отменить отправку Валентины Довгер в Германию.

План мог и не сработать. Уж очень пустяковым был предлог для такой величины, как Кох, и Кузнецов это отлично понимал. Однако аудиенция была назначена. Как мне кажется, изверга Коха подвел приступ сентиментальности. Бывает, он накатывает на очень жестоких людей, подтверждая их ложную веру в собственную доброту.

Операция была намечена на 31 мая 1943 года. Группа партизан прикрывала Кузнецова и Довгер. Николай Иванович был готов на самопожертвование. Предполагалось, что его с Валентиной введут в кабинет Коха, и она, передавая тому письмо, отвлечет внимание рейхскомиссара. Стрелять в Коха будет Кузнецов.

Но все сразу пошло не по плану. Валю пригласили в кабинет одну. Ее сопровождал охранник, а двое остались рядом с обер-лейтенантом. Один пистолет со специальными патронами был у Кузнецова на боевом взводе, второй со снятым предохранителем в кобуре.

Через три минуты Довгер вернулась за женихом. Обменяться даже короткими репликами оказалось невозможно. Перед сидящим за столом Кохом — двое телохранителей. Еще один стоял прямо за спиной Кузнецова. Две черные собаки лежали на ковре в центре кабинета между Кузнецовым и Кохом. Все трое телохранителей следили за руками Кузнецова. Полностью контролируемое охраной расстояние между Кохом и Кузнецовым — пять метров. Дотянуться до кармана, вынуть пистолет Кузнецов даже теоретически не успеет.

Кох устроил обер-лейтенанту настоящий допрос. Суть его состояла в том, что предстоящий брак арийца и девушки с нечистой кровью его возмущал. Когда разговор пошел в более мягких тонах, три охранника ни на секунду не отвлеклись, не изменили положения. За тридцать с лишним минут аудиенции ни одного шанса на выстрел.

Письменное разрешение Коха на брак, точнее на устройство Валентины на работу в Ровно, что спасало от угона в Германию, было получено. Выводили «влюбленных» через другие двери. Кузнецов получил от толпившейся у выхода свиты поздравления и пачку папирос от адъютанта гауляйтера. Кох остался жив. Кузнецов был морально убит. Покушение провалилось. Охрана оказалась сильнее.

Если же разбирать ситуацию внимательно, то выясняется, что действия телохранителей были небезупречны. Посетитель вошел в кабинет лица № 1 с двумя пистолетами: один — на боевом взводе, второй — в кобуре. Ни он, ни его спутница не были обысканы. Валентине позволили оставить при себе дамскую сумочку. Ошибки грубейшие.

А если бы:

1) обер-лейтенант Зиберт был одет не в летнюю форму, он мог бы, вероятно, очень вероятно, пронести с собой и гранату. Воспользоваться ею было все же легче, чем револьвером;

2) укрепи разведчик взрывное устройство на теле, акт возмездия мог бы быть совершен;

3) умела бы стрелять Валентина Довгер, у нее бы оставался шанс на выстрел.

Попробуем теперь разобраться, реальны ли были эти три «если бы».

1. Иная форма, кроме летней, могла бы вызвать 31 мая подозрения. И этот вариант в принципе отпадал.

2. Взрывное устройство на теле? Да, погибнув, Кузнецов захватил бы с собой и Коха, и Валентину, и охрану. И Николай Иванович очень корил себя за то, что не предусмотрел такой возможности. Это был реальный, неиспользованный шанс убить преступника, пожертвовав собой и помощницей. Больше возможности подойти к Коху так близко могло и не представиться. И не представилось. Эрих Кох умер в 90 лет, так и не поплатившись смертью за свои злодеяния.