Святослав Рыбас - Василий Шульгин: судьба русского националиста

А в чем, собственно, дело? Что же такого написал Шульгин, что вызвало неприятие еврейской публики и критику Маклакова?

По сути это было продолжение статьи «Пытка страхом» в широком формате.

«Антисемитизм есть. Антисемитизм растет. Он захватывает широкие круги русского народа. Он захватывает людей всяких политических направлений: реакционеров, либералов, социалистов, коммунистов. Наличие сильнейшего антисемитизма отрицать больше нельзя.

Если это так, то естествен вопрос. По какой причине он появился там, где его раньше не было?..

Нас спрашивают: „Что вам в нас не нравится?“ Я позволю себе ответить за неоантисемитов, народившихся вместе с революцией, а также за одиннадцать лет пребывания у кормила правления советской власти:

— Не нравится нам в вас то, что вы приняли слишком выдающееся участие в революции, которая оказалась величайшим обманом и подлогом. Не нравится нам то, что вы явились спинным хребтом и костяком коммунистической партии. Не нравится нам то, что своей организованностью и сцепкой, своей настойчивостью и волей вы консолидировали и укрепили на долгие годы самое безумное и самое кровавое предприятие, которое человечество знало от сотворения мира. Не нравится нам то, что этот опыт был сделан во исполнение учения еврея — Карла Маркса. Не нравится нам то, что эта ужасная история разыгралась на русской спине и что она стоила нам, русским, всем сообща и каждому в отдельности, потерь неизрекаемых. Не нравится нам то, что вы, евреи, будучи сравнительно малочисленной группой в составе российского населения, приняли в вышеописанном гнусном деянии участие совершенно несоответственное. Не нравится нам то, что вы фактически стали нашими владыками. Не нравится нам то, что, став нашими владыками, вы оказались господами далеко не милостивыми; если вспомнить, какими мы были относительно вас, когда власть была в наших руках; и сравнить с тем, каковы теперь вы, евреи, относительно нас, то разница получается потрясающая. Под вашей властью Россия стала страной безгласных рабов, они не имеют даже силы грызть свои цепи. Вы жаловались, что во время правления „русской исторической власти“ бывали еврейские погромы; детскими игрушками кажутся эти погромы перед всероссийским разгромом, который учинен за одиннадцать лет вашего властвования! И вы спрашиваете, что нам в вас не нравится!!!

…Сейчас я хочу сказать только: надо признать то, что было. Голое отрицание, то есть утверждение, что евреи ни в чем не виноваты — ни в российской революции, ни в консолидации большевизма, ни в ужасах коммунизма — есть самый худший путь»[493].

Зададимся вопросом: для чего Шульгин написал эту книгу?

Объясниться с евреями, бежавшими из России вместе с русскими белогвардейцами? По поводу чего?

Хотя бы по поводу вот этого: «Апокалиптическое чудовище» на беду двум народам «будет переть по обретенному пути, пока не разобьет себе голову о стену».

Далее следовал исторический обзор — от студенческой забастовки 1905 года, организованной студентами-евреями в Киевском университете, против которой Шульгин боролся, до «жидов-арендаторов», которые управляли имениями польских панов на Украине накануне казачьих войн и, что было невыносимо унизительно, брали с православных крестьян плату за совершение в церквях всех религиозных обрядов. (В повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» звучат отголоски тех событий.)

Шульгин писал (упоминая и «русский кредит») о Столыпине, который «не успел построить мост к еврейству», убитый евреем Богровым; о ставке евреев на пораженчество в Русско-японской войне… Но также он не уклонился от разговора о решающей, по его мнению, ошибке имперской власти во время Первой мировой войны, когда евреи выступили за «войну до победного конца»: «Отвергшие союз с еврейством потеряли Трон, историческую русскую форму правления, а также результаты войны, оказавшейся в окончательном результате победоносной для союзников России»[494].

Василий Витальевич не мог не сказать о противостоянии русской Добровольческой армии и армии Красной, а также о погромных настроениях среди белых.

Однако Гражданская война давно закончилась, пора делать обобщения. И Шульгин, только что отделивший «чистых» от «грязных» белых и сам, как мы помним, защищавший Бейлиса, без колебаний указывает на непреодолимую пропасть между русскими и евреями: «Я вполне представляю себе еврея, который совершенно проникся русской культурой; подобно Айхенвальду, бредит русской литературой; подобно Левитану, влюблен в русский пейзаж; подобно Антокольскому, заворожен русской историей. И все же этот еврей, вся душа которого наполнена русской культурой, будет разрушать действенную русскую силу, эту культуру создавшую и создающую. Будет разрушать, ибо эта сила стоит ему поперек дороги; той дороги, которая в его самых сокровенных мыслях русская, а на самом деле еврейская…»[495]

«Поэтому-то надо ожидать, что даже те евреи, которые искренне в своих мыслях прониклись интересами России, будут хронически, и при всяких комбинациях, разрушать организацию, пока что для русских самую выгодную, а именно организацию вожаческую. Они будут всеми способами твердить при этом, что они действуют единственно в интересах самих русских, и многие действительно так и будут думать. Но на самом деле хаос, который водворяется в русском народе, когда у него отнимают вожаков, выгоден только тем, кто в этом хаосе остается организованным. Такой забронированной организованностью обладают именно евреи»[496].

Другими словами, вопрос не столько в отношении к культуре, сколько в угрозе устройству самой жизни русских, руководить которой всячески устраиваются евреи. В другой части книги Шульгин писал, что надо было охранить «полумладенческий» русский народ от сильного, закаленного в борьбе за свои интересы еврейского народа.

Из этого сделан вывод: надо готовиться к борьбе, в которой, впрочем, необходимо придерживаться определенных ограничений.

«Евреи неудержимо ползут вверх, стремясь тем самым взгромоздиться на хребет русского народа; последний не из тех наций, которые проглатываются без сопротивления; при кажущейся беспомощности русские таят в себе мощные ресурсы отпора; и это проявится очень ясно, как только русские обретут вновь социальную организацию, свойственную (пока что) их только еще складывающейся породе, то есть организацию вожаческого типа.

Готовясь к этой неизбежной борьбе, мне кажется, надо дать себе отчет кое в чем. А именно:

1. Борьба, то есть война, есть всегда зло и бедствие. На этого рода вещи разумные люди идут только тогда, когда иного выхода нет; когда не воевать нельзя; когда не воевать есть еще большее зло, чем бой. Только в этих случаях можно и должно идти на войну по принципу: из двух зол выбирай меньшее…