Валентин Левицкий - На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917

Я слез с коня. Он после хода глубоко дышал и, как будто чувствуя разлуку со мной, смотрел на меня красивыми слегка влажными глазами. Я ласково его потрепал, расцеловался с Сириченко и отправил их в полк. Город погрузился в черную ночь. Только в одном месте от множества огней виднелось зарево. Это был вокзал, где полк заканчивал погрузку и должен был ночью же покинуть Александрополь.

Прощай, родной 155-й пехотный Кубинский полк! С тобой я провел скромные дни до войны. Я был свидетелем твоего величия, твоей неувядаемой славы. Я был с тобой там, где кровью добывались победные лавры для родных знамен во славу нашей многострадальной Родины. Но, увы, злой рок сулил мне сделаться свидетелем твоих печальных и последних дней…

Через недели две я покинул Александрополь и отправился в Тифлис. Вслед за 39-й дивизией ринулись в тыл и прочие части армии. Их отход был больше чем поспешный. Вся железнодорожная линия Александрополь – Тифлис (Соганлугская) – Баку и далее была заполнена эшелонами возвращавшихся войск.

Еще раз мне пришлось убедиться в железнодорожной анархии, чинимой проходившими войсками. Так, на станции Караклис толпа солдат окружила какого-то железнодорожника, по всей вероятности, начальника станции, и требовала от него немедленной отправки.

– Я этого не могу сделать, товарищи, по техническим соображениям, – говорил испуганный чиновник.

– Ты свои мудрые слова припрячь для других, – ответили из толпы. – Отправляй нас, а не то…

– Я вас предупреждаю, товарищи, что на нашем участке большие уклоны и подъемы. Без толкача[281] или поезд не возьмет подъема, или же в нем может произойти разрыв состава.

– Валяй без толкача, а если что лопнет, то мы за это сами ответим.

Дальше при этом разговоре я не присутствовал, так как поезд, в котором я следовал, должен был через минуту отойти. Через несколько дней в Тифлисе я узнал, что какой-то воинский эшелон, может быть, и тот, люди которого при мне так настаивали на их скорейшей отправке, потерпел большое крушение. Поезд вышел с какой-то станции без толкача, то есть без вспомогательного паровоза. На первом же подъеме произошел разрыв состава, и оторвавшиеся вагоны с необычайной скоростью понеслись обратно на станцию.

Влетев на один из путей, где стоял только что прибывший с фронта эшелон, они произвели там большое разрушение, причем число пострадавших убитыми и ранеными достигло нескольких сот человек. Также на Джульфинской ветке вследствие непорядка произошел взрыв вагона с пироксилином, причинивший немало бед. Ко всем несчастьям, на воинские эшелоны в районе Тифлисской и Елизаветпольской губерний стали нападать разбойнические шайки из местных татар.

Фронт быстро оголялся, и когда на нем месяца через два не осталось ни одной части, турки двинулись вперед. Они почти беспрепятственно дошли до границы. На Соганлугском хребте им местами было оказано сопротивление незначительным отрядом, составленным из добровольцев русских и армян, но спасти Кавказ от нашествия турок они, конечно, не могли.

Пройдя Карсскую область, турки вошли в пределы Тифлисской и Елизаветпольской губерний. Вторжению их в Тифлис воспрепятствовали несколько немецких рот, составленных из военнопленных германцев и австрийцев. Части эти были сформированы и отправлены на фронт (в двух или трех переходах от Тифлиса), согласно заключенному мирному договору между образовавшимися закавказскими республиками и центральными державами.[282]

Превратность судьбы, но мне все происходящее казалось каким-то непонятным сном. По мостовым Тифлиса, отбивая крепкий шаг, в русском вооружении и обмундировании проходили немецкие роты.

Все происходящее вокруг было печально, мрачнее тучи, темнее ночи, а сердце так больно болело за оскорбленную и униженную Родину.

Но и в непроницаемой тьме иногда появлялись блестки вспыхивающих искр. Бог ведает, но, может быть, одна из них когда-нибудь зажжет в русском народе священный пламень любви к отечеству, и он тогда стряхнет с могучих плеч всю чужеземную дрянь.

Вторгнувшись в наши пределы, турки не замедлили воспользоваться железными дорогами, принудив для их эксплуатации весь служебный персонал. И вот один из последних, машинист Виноградов, томимый тоской за поруганную Родину, решил отомстить туркам. Поведя их эшелон из Александрополя на Караклис, он за Джадурским туннелем пустил его под откос. Машинист Виноградов оказался последним героем на турецком фронте.

Скудные сведения, полученные мной в Тифлисе о последних днях Кубинского полка, были таковы: полк по прибытии в Ставропольскую губернию встал в местечке Белая Глина. Большинство из солдат стали разбегаться. Из четырехтысячного состава их осталось не более 500–600 человек. Но зато на его укомплектование было прислано из Ростова до 2000 красноармейцев. Офицеры, согласно декрету советского правительства, считались отпущенными из службы и принуждены были покинуть полк. Дальнейшая их судьба, как вообще всего офицерства, была ужасна.

Я невольно вспоминаю слова одного врача, сказавшего в Эрзинджане на одном собрании офицеров следующее:

– Помните, господа, что каких бы политических взглядов вы ни были, судьба поведет вас не по дороге ваших убеждений, а по пути всеобщих событий. Судьба каждого из вас зависит от той волны, которая вас захлестнет. Одних захлестнет красная волна, а других белая. Большинству же из нас суждено погибнуть в вихре всероссийской бури.

Какая жестокая истина оказалась в этих словах. Большая часть офицерского состава полка, то есть около сорока человек, сделалась жертвой гражданской войны.

Послесловие

К чему было писать, если все достигнутое пропало. Если все усилия, жертвы и средства оказались напрасными. Все в жизни увядает, умирает и стирается временем, но слава предков должна быть занесена в вечную книгу человечества, в ее историю.

Я уверен, что блестящие дела Кавказской армии за Великую войну займут в этой вечной книге подобающие себе страницы. А мой скромный труд пусть поведает про былых и боевых кубинцах тому, кто захочет увековечить блестящую эпопею Кавказских полков.

Командир полка – полковник Волошин-Петриченко.

Помощник командира полка по строевой части – полковник Трескин.

Помощник командира полка по хозяйственной части – подполковник Квартовкин.

Полковой адъютант – поручик Золотарев.

Командир 1-го батальона – полковник Тушмалов.