Плследний из Мологи. Жизнеописание архимандрита Павла (Груздева) - Наталья Анатольевна Черных
Келейница батюшки Марья Петровна никак не могла запомнить иностранного слова «Мерседес» и окрестила иномарку по-своему: «Мельхиседек». Так по-библейски и встречала батюшкиных гостей:
— Ты на «Мельхиседеке» приехал?
Своеобразно относился батюшка и к современному печатному церковному слову. Однажды прямо сказал приехавшему к нему издателю, редактору церковной литературы:
— Я бы тебя отредактировал!
Конечно, восстановить храм из руин — дело непростое. Но ещё более сложно восстановить утерянную связь, на которой испокон веку держалось русское православие — это связь Предания, которая на Руси всегда передавалась через старцев. А сейчас в церковной ограде — как правило, большинство «неофиты», люди, недавно воцерковленные. Даже в священство приходят не дети священников, как бывало раньше, а недавние атеисты. И соответственные методы несут в духовную жизнь.
«Было какое-то громкое скандальное неприятное дело, в котором оказались замешаны три епархии, в том числе Ярославская, — вспоминает представитель администрации Ярославской области. — Священник — из бывших партийцев, пятнадцать лет работал в обкоме, потом ушел в священнослужители.
— Что делать, отец Павел? — спрашиваю батюшку. — Как же так можно?
— Не переживай, — отвечает. — На тебе лучше земельки с могилы московской Матронушки.
Оторвал полоску от газеты и заворачивает эту землю. А на полоске — газетный заголовок крупными буквами: «Коммунисты в ответе за всё» (газета еще семидесятых годов)».
«Помню, приехала к батюшке с переживаниями, что так много в церковной среде плохих священников. Он говорит:
— То ли еще будет! Делай свое дело и не обращай внимания!»
И это говорил батюшка каждому: «Делай своё дело!»
Есть даже такая пословица: «Послушание паче поста и молитвы». И архимандрит Павел всегда с большим уважением относился к послушанию человека, к его работе, кем бы тот ни был — врачом, кинооператором, кровельщиком…
— Желаю, чтобы у вас было меньше дорожно-транспортных происшествий! — скажет, бывало, старец, сидя на лавочке у своей сторожки в Тутаеве очередному приехавшему гостю, начальнику трамвайно-троллейбусного депо.
— Откуда он знает? — удивляется гость. — В самую точку попал.
Приезжал к о. Павлу еще в Верхне-Никульское кровельщик из Рыбинска — он потом, со временем, и отреставрировал рухнувший купол летнего храма.
«Сколько из фирм приходили! — говорит нынешний настоятель Троицкой церкви. — Посмотрят на купол:
— Нет, не возьмемся, как туда и залезть!
А этот — такой мужик, в одиночку всё сделал. Они с о. Павлом в одном лагере сидели, в разное, конечно, время — отец Павел по политической, а он за хулиганство. Ведь такая жизнь у парня — мать посадила его в поезд шестилетнего и отправила куда глаза глядят. Он всё по свету и мыкался. Марья, помню, говорила:
— Мне его больше всех жалко.
А он ей:
— Бабка, свари мне манной каши!
Ест, а у самого слезы текут. Он замкнутый очень, суровый. А на купол лезет — я посмотрел, всё у него основательно, продумано, не авантюрист какой-то.
Он о. Павлу говорит:
— Я за свои грехи, наверно, в аду буду.
— Нет, — отвечает батюшка, — не будешь. Ты столько храмов отремонтировал!»
А своей духовной дочери, работавшей в онкологической больнице, отец Павел прямо так и сказал; «Твои молитвы — в больных!»
— Батюшка, молюсь я мало, — призналась она как- то. — Приду домой с работы, только: «Господи, помилуй!» и всё, и завалилась.
— Наташка, твои молитвы — в больных!
«Ведь у нас очень тяжелые больные в радиологии, — рассказывает Наталья Сергеевна. — Я приносила им фотографии батюшки, показывала, и люди просили его, подавая за здравие, и такие чудеса совершались… У меня была ниточка с его облачения — однажды она упала мне на руку, когда я подходила в храме ко кресту, — и я эту ниточку давала больным, которые жаловались на боли. Ни принятые лекарства, ни процедуры боль не снижали.
— Покажи, где болит? — спрашиваю.
И вот, где болит, так она и ложилась, ниточка, и боль стихала.
Но произошел такой случай: в машине оставила сумку, поднялась к родственникам, вернулась — сумки нет. А там лежала ниточка.
Вот еду к о. Павлу и говорю про себя: «Отец Павел, ниточки нету. Хоть подари мне что-нибудь». Захожу к батюшке, встретил он меня, состоялся с ним разговор, и в конце разговора батюшка с руки снимает четки и меня этими четками благословляет».
«Твои молитвы — в больных!»
Не раз учил батюшка, что только молитва из чистого сердца доходит до Бога. Рассказывал на проповеди такую притчу:
«Родные мои, время — двадцатый век. Время всяких расколов, плутовства, чего и не надо. Да Господи, хоть утром встаешь: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Одна секунда. Только и всего. Но один раз перекреститься по-настоящему! Чем сто раз махать руками. Обед пришел. Стопка на столе стоит, скорее лопать надо. Да хоть так, хоть мысленно: «Господи, благослови!» Вечер пришел. Опять устал, давление, радикулит. Да хоть кто-нибудь: «Слава Тебе, Господи!» Тело сыто — напился, наелся, спать завалился, а душа голодная. <…>
Расскажу вам. Едет архиерей по морю молиться в Соловки, в монастырь. И глядит, что-то народ показывает на островок. «Владыко, все утверждают, что на том островке три святых человека живут». Архиерей: «То не то, всё не так…» «Владыко, мы тебя не слушаем, наплевать нам на тебя, а там святые живут».
Архиерей приказал корабль остановить, спустился в шлюпочку и поплыл со своими приближенными на этот островок. Подъезжает. Стоят трое, Бог знает во что одеты — в лаптях ли, босиком ли. Кланяются. Владыка их перекрестил.
— Ну, расскажите, добрые люди, кто вы
