Федор Раззаков - Леонид Филатов: голгофа русского интеллигента

Но Альенде погиб по долгу службы, сдаться ему было бы просто стыдно. Никто из простых чилийцев умирать к дворцу Ла Монеда не пришел. В Москве же мы видели нечто другое – умирать к Верховному Совету РСФСР пришли тысячи именно простых людей, причем с плохо скрытым презрением к депутатам, отдавшим РСФСР на растерзание тому режиму, который теперь отбрасывал этих депутатов, как рваную тряпку. Что же двигало этими людьми? Об этом не говорили, даже стеснялись. А двигали ими именно чистые чувства. Такое редко бывает – а у нас было, перед нашими глазами.

И не бесшабашные были эти люди, они предвидели финал. Когда обыскивали карманы юношей, убитых около «Останкино», находили квитанции на загодя оплаченный гроб. И это было идеализмом! Не хотели эти юноши, чтобы на гроб для них тратилось постылое правительство. Но и по этим квитанциям гробы для них власти не забрали – на рассвете свезли их в крематорий, навалом на грузовиках. Это тоже зачтется в душе.

По какому-то закону диалектики, с разнузданной силой проявилась в те дни душевная низость и мелочность тех, кто отдал приказ о расстреле или радовался этому приказу. Я тогда, сравнивая, полностью успокоился: эти люди, которые пробрались к власти, рано или поздно будут из России смыты, они с ней духовно несовместимы. Тогда исчез страх.

Кровопролития дают уроки, просветляют сознание. Слетают маски, падают фиговые листки, выявляют себя провокаторы. Надо только внимательно изучать эти уроки…»

Видно, в те дни окончательно спала пелена с глаз и у Филатова. За всем происходящим у Белого дома он наблюдал, как и миллионы людей во всем мире, по телевизору. Увиденное настолько сильно его потрясло, что 4 октября, как раз в те самые часы, когда начался обстрел Белого дома из танков, у Филатова случился инсульт. Актера немедленно доставили в больницу, где врачи определили природу инсульта – почечная недостаточность. Ситуация была серьезной: все блокировалось, шлаки не выходили, что привело к интоксикации всего организма. Филатова перевели в Институт трансплантологии искусственных органов, где были все условия для эффективного лечения. Тогда он в первый раз оказался в реанимации. К счастью, на этот раз обошлось.

Пока Филатов лежал в больнице, продолжалось противостояние двух трупп (или «трупов») в Театре на Таганке. После победы Ельцина, который распустил прежний состав Моссовета, чаша весов стала склоняться в сторону любимовцев: Арбитражный суд принял решение возвратить им новое здание театра, которое занимали губенковцы. Но последние не собирались сдаваться: нанятая Губенко частная охрана продолжала не пускать любимовцев в здание театра. Тогда они написали письмо начальнику ГУВД Панкратову, чтобы тот вмешался в ситуацию. В итоге 20 октября в театр приехала высокая комиссия из Управления культуры и ГУВД, однако никаких существенных изменений этот визит не принес – все осталось, как прежде. А вскоре после этого Арбитражный суд был упразднен и ситуация вновь зашла в тупик. 2 ноября обе стороны предприняли очередную попытку уладить конфликт, но из этого опять ничего путного не вышло. Вновь все ограничилось взаимными оскорблениями и обвинениями. Алла Демидова, например, в пылу гнева бросила в лицо губенковцам упрек: «Вы никогда не отмоетесь!»

Между тем Филатов в ноябре выписался из больницы домой. А 8 ноября в их семье произошло радостное событие: Денис Золотухин и Алла обвенчались.

Глава пятьдесят вторая

От больницы до больницы

В ноябре на российском телевидении, на канале REN-TV, состоялась премьера передачи «Чтобы помнили». Первый выпуск был посвящен актрисе Инне Гулая, которая была очень популярна в 60-е (с фильма Льва Кулиджанова «Когда деревья были большими»), но затем оказалась в полном забвении и умерла от передозировки снотворного – в мае 1990 года. Передача была восторженно встречена зрителями, поскольку ничего подобного на новом российском телевидении еще не было. В те дни в «демократических» средствах массовой информации все советское принято было поминать недобрым словом, а в филатовской передаче о звездах великой страны вспоминали в самых благожелательных тонах, а то и с душевным надрывом. Вот почему мнения о передаче были столь полярными. Например, известный театровед Виталий Вульф после первых выпусков «Чтобы помнили» как-то обмолвился в одном из интервью: мол, почему Филатов показывает только артистов, умерших от водки? На что Филатов ответил следующим образом:

«Разве я выбираю только одних алкашей? Так получается. Это не моя вина, не мой хлеб, не мое пристрастие – исследовать жизнь алкашей. Я не строю на этом биографию. Дело не в водке. Сам был артистом, знаю, что это такое: вроде работаешь, работаешь, уже надорвался, сил нет. А где же то, что я оставлю хотя бы детям?..»

Тем временем губенковцы продолжают готовить к премьере «Чайку». Филатов из-за болезни в этом проекте не участвует, однако в стороне не стоит – помогает своим коллегам советами. Однако из-за козней противоположной стороны премьера находится под угрозой. В начале декабря на половине губенковцев внезапно был отключен свет. Любимовцы, которые организовали эту акцию через «Мосэнерго», объяснили свои действия просто: пока не будете пускать нас на свою территорию, света не будет. Губенко отправился на личную аудиенцию к министру культуры России, и тот распорядился свет восстановить. Однако этот поход не помог «Содружеству».

В те самые дни в стране проходили выборы нового состава Верховного Совета, где Губенко шел от блока коммунистов. Выборы он проиграл, после чего продюсер «Чайки» внезапно испугался субсидировать спектакль и пришел мириться с Любимовым. Однако любимовцы рано радовались: очередное заседание нового Арбитражного суда постановило признать законным первое решение – о легитимности передачи Новой сцены губенковцам из «Содружества актеров Таганки». Любимов был в бешенстве, используя привычную для него риторику: «совковый суд», «советское судилище» и т. д. и т. п. Но все его стенания были как мертвому припарка. 28 декабря суд вынес окончательное решение, по которому «Содружеству» отходила Новая сцена, а любимовцам – Старая. Был на том суде и Филатов. Как записал в своем дневнике В. Золотухин: «Видел в суде Шацкую – пополнела, а Филатов в хорошей форме, по-моему…»

Филатов и в самом деле к тому времени уже успел оправиться после своего почти месячного пребывания в больнице. Вполне удачно складывались и его финансовые дела: издавались книги, он возобновил выступления с концертами, получал гонорар за телепередачу «Чтобы помнили». А вот большинство его коллег по «Таганке» (с обеих сторон) влачили нищенское существование. Например, актер театра Сабинин, который проработал в «Таганке» 29 лет, получал всего 31 тысячу рублей (для примера: одна роза на рынке стоила тогда 8 тысяч рублей). Правда, сумма эта складывалась из количества выходов Сабинина на сцену в спектаклях, но все равно это было несправедливо: при советской уравниловке такого большого разрыва в зарплатах не было, когда одни актеры получали 31 тысячу, а другие – по 150 тысяч. А некоторые, особо знаменитые, и вовсе забот с этим делом не знали. Вот как об этом пишет все тот же В. Золотухин: