Григорий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

Другим направлением работ предполагалось повышение точности наведения безъядерных ракет на отселектированные цели. Однако всем этим соображениям, вытекающим из аванпроекта, не суждено было осуществиться.

Прежде всего опубликованные одновременно с нашим аванпроектом варианты ПРО США («Сентинел» и «Сейфгард») многие околопроблемные «специалисты» ошибочно восприняли как признак того, что в США решена проблема территориальной ПРО от массированного ракетно-ядерного удара. И у многих взыграл зуд первыми доложить начальству эту потрясающую новость, подчеркнуть, как безнадежно мы, в СССР, отстали от США в этом деле (что видно из аванпроекта) и кто персонально виновен в этом отставании.

По совокупности этих обстоятельств был срочно созван военно-технический совет МО с докладом генерала К. А. Трусова о состоянии работ по ПРО. Решение совета по заслушанному докладу было однозначным: отстаем, виноват Кисунько, никого не слушается, потерял авторитет среди конструкторов. И эта бумага была разослана в ЦК, в ВПК и в Минрадиопром. В связи с этим по указанию Сербина (Оборонный отдел ЦК) была создана специальная комиссия Т. Р. Брахмана для оценки американской системы «Сейфгард»: способна ли эта система отражать массированный ракетно-ядерный удар?

Если способна, то будет удар по Кисунько, но тех, кто утверждает, что способна, заставят спасать отечество, — и это «но» спасло меня от судилища лукавого и неправедного. Но те, кто пытался утопить меня в «массированном ударе», после этого еще больше возненавидели меня за то, что не утонул.

Итак, совокупный результат двух комиссий: массированный удар — не по зубам ни американскому «Сейф-гарду», ни нашей «Авроре». Ее аванпроект комиссией Ю. В. Вотинцева отклоняется, но что дальше? Дальше сторонники фирм Минца и Расплетина в этой комиссии выступают с предложением: рекомендовать построение системы ПРО на базе стрельбовых комплексов С-225 и РЛС «Донец». Комиссию призывают как бы забыть о задаче отражения массированного удара, ради которой разрабатывался аванпроект, и взять на себя труд самой сконструировать систему на базе средств, не рассматривавшихся в аванпроекте, с непонятными тактико-техническими характеристиками.

Выслушав это предложение, я взял слово и заявил: «Если вы хотите иметь такую систему, то поищите для этого другого генерального конструктора». Потом спросил у рядом сидевшего Або Сергеевича Шаракшанэ, нет ли у него валидола. Шаракшанэ предложил пройти с ним вместе к дежурной медсестре. Но вместо медсестры меня приняла врач. Измерила давление: 60 на 80. Вызвала кремлевскую «скорую». А пока — прилечь на диване и — укол…

Случилось это 19 октября 1967 года. В больнице накануне праздника меня посетил и поздравил со званием генерал-лейтенанта Дмитрий Федорович Устинов.

Здороваясь со мной, Дмитрий Федорович пошутил: дескать, нашел время болеть. Я ответил, что не болен, просто сдуру попросил у Шаракшанэ валидолу, — слышал, что есть такое лекарство, а потом врачи, ясное дело, для перестраховки закатали меня в стационар, видно, подумали, что я важная птица.

— А ты и есть важная птица, — сказал ДФ, — вот уже и генерал-лейтенантом стал, только надо иметь выдержку, когда жизнь преподносит «майну» вместо «виры». Мне рассказывали, но я хочу знать от тебя лично, в чем заключаются твои разногласия с комиссией по аванпроекту «Авроры»?

— Комиссия отклонила аванпроект «Авроры» под тем предлогом, что он не решает задачу отражения массированного ракетно-ядерного удара, не разобравшись в том, что решение этой задачи не было, да и не могло быть целью аванпроекта ввиду отсутствия необходимого научного задела. Цель аванпроекта была более скромной: определить на обозримое время первые шаги, которые необходимо сделать на пути к решению такой задачи. Почему же комиссия в упор не замечает обоснованное в аванпроекте предложение о создании единой для ПРО и СПРН системы обнаружения баллистических ракет на базе РЛС «Дунай-3» и «Дунай-ЗУ», разработанных для системы А-35? Хуже того: наблюдается тенденция ограничить создание радиолокационного поля системы А-35 только двумя РЛУ, уже начатыми строительством в районе Кубинка и Чехов. Зато вовсю продолжается тиражирование РЛС «Днепр» академика Минца, негодных ни для ПРО, ни для СПРН.

— Все это хорошо, что у тебя, Григорий Васильевич, боевой настрой, — перебил меня ДФ, — но вот тебе мой совет: постарайся, особенно в спорных вопросах, наладить контакт с военными.

Этот совет ДФ повторял каждый раз, когда в трудные времена я обращался к нему за помощью. Он был очень озабочен возрастанием негативных отношений ко мне военных после доклада Трусова на военно-техническом совете МО, подогреванием этих отношений конкурирующими фирмами.

СЕРДЕЧНАЯ БОЛЬ

Я был на Алдане,служил в Казахстане,и волны Аргуни хлестали меня,я ширь Енисеяпроплыл, не робея,поил из Тобола лихого коня.И вдруг я в столицев центральной больнице.Сигналит сердечная мышца моя:упало давленье,ей нужно леченье,и сердце мне будто сжимает змея.Прошло две недели.В больничной постелилежал я покорно, уколы сносил.Микстуры, пилюлимне силы вернули,мне доктор по парку гулять разрешил.У окон больницыхлопочут синицы,и в парке на соснах вороны кричат,а в небе осеннем,разбившись по звеньям,на юг запоздалые птицы летят.И правильно, птицы:спешить не годится,в полете нас много опасностей ждет!Зачем горячиться?Куда торопиться?Инфаркт миокарда от нас не уйдет.Живут ведь вороны,совсем как бароны:спокойно жиреют, плодят воронят,и каркают зычно,и гадят прилично,и делают вид, что орлами парят.А может, мне тожена них стать похожим:ни сеять, ни жать и на все начихать?Чуть-чуть подучиться,чтоб после больницысуметь по-вороньи крылами махать?К тому ж из больницызачем торопиться?Моя торопливость леченью вредит.Вредят мне заботыи вести с работы.«Побольше покоя», — мне доктор твердит.Увы, докторица!Я мог бы открытьсяи вам рассказать, ничего не тая:в быстринах Алдана,в степях Казахстанасердечная боль затаилась моя.Больницы, лекарства -ведь это мытарствадля тех, что в буран уходили в полет.Заметить могли вы? -вороны пугливы,и им не достигнуть орлиных высот.Лишь буйные ветры,пустынь километрыда море тюльпанов в далеком краювернут мне давленье,дадут исцеленье,из мышцы сердечной изгонят змею.А если случится -не выдержит мышца, -я птицей подстреленной ринусь к земле,чтоб силы набратьсяиль вовсе остатьсяна дикой степной казахстанской скале.

19 октября 1967 г.