Борис Ардов - Table-Talks на Ордынке
Утром Борис Ливанов с каким-то своим приятелем мучились с похмелья головной болью. А раздобыть выпивки было затруднительно — город незнакомый, на базаре водка — тысяча рублей за литр. И вот актеры решились зайти в аптеку, а там, пользуясь славой МХАТа и своим обаянием, раздобыть у управляющего немного спирта…
Войдя в аптеку, артисты обратили внимание на человека, по виду явного алкоголика. Тогда они решили последить, что именно он станет покупать, и, быть может, последовать его примеру.
А этот человек тем временем подошел к прилавку и попросил несколько флакончиков пантокрина. Затем он отошел к столику у стены и стал свои пузырьки раскупоривать.
Актеры приблизились к нему, и один из них деликатно осведомился:
— Простите, пожалуйста… Это от какой болезни лекарство?
Пьяница тем временем откупорил все флакончики и стал опоражнивать их один за другим.
— А… кто… его… знает, — отвечал он, перемежая слова глотками, говорять… против беременности…
Актер В. Белокуров явился в свитере, на котором красовалась одна поперечная линия на уровне груди. Ливанов сказал:
— Володя, это что у тебя — линия налива?
Про того же Белокурова, когда тот стал преподавать актерское мастерство, Ливанов говорил:
— Профессор Белокуров. Прием от 500 до 800 граммов водки в день.
К Ливанову подходит молодой застенчивый актер:
— Борис Николаевич, я вас видел в «Мертвых душах»… Как же вы замечательно играете…
— Спасибо, братец, — отвечает Ливанов, — какой ты невзрачный, а какой талантливый…
— Только во втором акте, — продолжает молодой человек, — есть такой момент… Вы берете несколько неверный тон…
— Какое ты, братец, однако же г…… - перебивает его Ливанов и уходит.
Во МХАТе шел спектакль «Чрезвычайный посол», пьеса была основана на биографии А. М. Коллонтай. В главной роли выступала А. И. Степанова, дама весьма норовистая. Как-то придя в театр, Ливанов на несколько минут вышел в зал и посмотрел кусочек этого спектакля. Отзыв был такой:
— Змея чрезвычайного посола.
На доске объявлений во МХАТе появилась такая бумажка:
«Б. Н. Ливанову зайти в художественную часть».
Он взглянул на доску и произнес:
— Бред какой-то! Художественное целое вызывают в «художественную часть»…
Ливанов пьет водку, ну, например, с тем же Белокуровым.
— Володя, — говорит он собутыльнику, — ты — гениальный актер. Таких актеров, как ты у нас в театре нет… Да, что там в нашем театре — в Москве нет… И в Союзе — нет… Ты — великий человек… Давай, за тебя выпьем… Они чокаются и пьют.
— Ну, — после паузы произносит Ливанов, — теперь ты мне это говори…
В семидесятые годы Ливанов возмечтал стать художественным руководителем театра. Но к его крайнему огорчению начальство назначило на этот пост Олега Ефремова. Этого ему Ливанов до самой своей смерти не простил. Изредка появляясь в театре, главным образом, чтобы получить свое жалованье, Ливанов обязательно проходил мимо ефремовского кабинета и во весь свой могучий голос пел;
— Враги сожгли родную мхату…
VI
В начале века весьма известным в России гастролером был актер Мамонт Дальский. Слава его была несколько скандальной, он вечно попадал во всевозможные истории и устраивал дебоши. Как-то пришлось ему гастролировать в одном из городков на Украине. Он должен был выступить в роли Гамлета. Спектакль был готовый, мизансцены — незамысловатые, а потому не было ни одной репетиции.
Как и полагается, в самом начале представления на сцене появился артист, изображавший тень отца, и он заговорил с сильным малороссийским акцентом:
— Хамлету, сынку мый…
Услыхав такое, Мамонт Дальский взглянул на публику и сказал:
— А ну вас на хер с такой родней!.. После этого он повернулся и ушел со сцены.
В свое время в Московском театре Сатиры играл артист Н. М. Плинер. Он был не только одаренным драматическим актером, но и с успехом выступал на эстраде.
До революции Плинер работал в варьете, и у него была такая афиша:
«ТАНЦ-КОМИК, КУПЛЕТИСТ И ЕВРЕЙСКИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН НИКОЛАЙ МАТВЕЕВИЧ ПЛИНЕл каком-то городе тот же самый антрепренер, которому принадлежало варьете был и хозяином драматической труппы. И вот однажды заболел актер, играющий в «Ревизоре» роль Осипа. Тогда антрепренер просил Плинера выступить вместо захворавшего коллеги. Тот, разумеется, согласился. Затем он купил четверть водки и отправился к наборщикам в местную типографию.
— Ребятки, — сказал им Плинер, — вы уж меня в афише не обидьте…
— Какой разговор, — сказали наборщики. — Будьте покойны, Николай Матвеич!..
И вот в городе появилась такая афиша:
Н. В. Гоголь РЕВИЗОР комедия в пяти действиях Действующие лица и исполнители:Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, городничий — г-н Зерцалов
Анна Андреевна, его жена — г-жа Нарцисова
………………………………………
Иван Александрович Хлестаков, чиновник из Петербурга — г-н Маевский
Осип, слуга его
ТАНЦ-КОМИК, КУПЛЕТИСТ И ЕВРЕЙСКИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН НИКОЛАЙ МАТВЕЕВИЧ ПЛИНЕРУже в советское время в театре Сатиры был такой эпизод. Молодой актер, не получивший прибавки жалованья, говорил:
— Нет, уйду отсюда!.. Зачем мне терпеть этих хамов?.. Если они меня не ценят, я перейду в Художественный театр…
— Там тебя не возьмут, — сказал ему Плинер.
— Почему это меня не возьмут? — вскипел актер.
— В Художественном театре у гардеробщиков своя артель, они со стороны не берут, — невозмутимо отвечал Плинер.
Примечательной фигурой был актер и руководитель Малого театра Александр Иванович Южин. (Настоящая его фамилия — Сумбатов-Южин, и поговаривали, что он — грузинский князь. Впрочем, про Грузию было известно — обладатель одного барана там считается дворянином, а трех — князем.)
Рассказывали, что Южин на каком-то спектакле ухитрился сбить самоё Ермолову. Они играли любовную сцену, и ему надлежало с тревогой произнести реплику — «Ваш муж!» На что партнерша отзывалась: «Мой муж?»…
Так вот Южин почему-то произнес это так:
— Вах мух!
На что Ермолова и отвечала:
— Мох мух?
В труппе Малого театра работал известный артист — Михаил Францевич Ленин. При временном правительстве он опубликовал в газете объявление, что он, дескать, ничего общего не имеет со своим однофамильцем — большевистским главарем и германским шпионом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});