Демидовы - Николай Демидов
Характером Иван Григорьевич пошел в отца – был гневлив и скор на расправу (нельзя исключить, что причиной тому был не просто скверный характер, а психическое заболевание). Сохранились документальные свидетельства того, как Иван избивал чужих крестьян и своих работников «смертным боем». Отношения между отцом и сыном были далеки от приязненных – явно коса находила на камень – и Григорий Никитич собирался лишить Ивана наследства, за что и был им убит.
Григорий Никитич был застрелен ночью, в Гончарной слободе Тулы, когда возвращался домой, побывав на Верхнетулицком заводе. С ним вместе ехал приказчик, который убийцу не видел, поскольку тот стрелял издалека из ружья. Попавшая в затылок пуля вылетела изо лба – выстрел был хорош, из тех, что не оставляют шансов…
Сначала Акинфий и Никита Демидовы подали в Тульскую провинциальную канцелярию явочное челобитье с известием о случившемся, а неделей позже подали второе, основанное на свидетельстве двух казенных кузнецов, которые обвиняли Ивана Григорьевича в убийстве отца. Под пытками Иван признал свою вину и сообщил, что убил «за то, что де помянутой отец ево хотел лишить ево, Ивана, от наследства движимого и недвижимого своего имения, а хотел де учинить в том имении наследницею дочь свою Анну». В тюрьме Иван Демидов провел около двух лет – казнили его только в феврале 1730 года и, пока он находился в заключении, родственники вели борьбу за пролетевшее мимо него наследство (убийца не может наследовать тому, кого он убил).
Старшая дочь Григория Никитича Акулина была замужем, иначе говоря, считалась «отрезанным ломтем», так что в роли единственных наследников покойного выступали его вдова Христина Борисовна и рожденная ею младшая дочь Анна. В октябре 1728 года они обратились в Берг-коллегию с просьбой подтверждения их прав на имущество мужа и отца.
Однако у Акинфия Никитича имелись свои соображения по поводу наследства покойного брата, да и повод для вмешательства подвернулся подходящий – Григорий имел спор с одним из соседей, помещиком Михаилом Даниловым, по поводу участка земли, который оба считали своей собственностью. Воспользовавшись тем, что Верхнетулицкий завод остался без хозяина, Данилов несколько раз устраивал там погромы. Для защиты родового имущества Акинфию Демидову пришлось разместить на заводе своих людей, ну а дальше он действовал по древнему римскому правилу, согласно которому меч римского воина, воткнутый в землю, означал переход этой земли под власть Рима.
Христина Борисовна пожаловалась в Берг-коллегию на произвол старшего деверя. Акинфий же представил в коллегию копию купчей на землю Верхнетулицкого завода, которая была выдана Петром Арсеньевым Никите Демидову, выступавшему в роли покупателя. Раз земля была куплена Никитой, который сделал Акинфия единственным наследником всего своего недвижимого имущества, стало быть, и Верхнетулицкий завод должен принадлежать «законному наследнику». Логично? Вполне!
Вдобавок Акинфий сообщил о своей невестке, что «она, Христина, за брата моего Григорья пришла чреватою и, прожив з братом моим немногие недели, оною свою дочь Анну и родила, а в челобитье своем она, Христина, вымышленно ее, дочь свою Анну, брату моему Григорью написала дочерью». Таким образом, единственной наследницей отцовского имущества становилась старшая дочь Григория Никитича Акулина. Анна, в свою очередь, обвинила Акинфия в краже купчей на землю, которая всегда хранилась у Григория (владение документом говорило в пользу последнего)…
Удивительно, что продюсеры и сценаристы, вечно сетующие на недостаток ярких и интересных сюжетов, до сих пор не взялись за создание сериала, посвященного дележу наследства Григория Никитича Демидова. Вот уж где подлинная драма, накал роковых страстей и ожесточенная борьба, изобилующая сюжетными поворотами!
Никита Никитич, служивший в ту пору в Берг-коллегии в должности обер-цегентнера (сборщика десятинного налога), встал на сторону невестки и племянницы, скорее, не столько из симпатии к ним, сколько из антипатии к старшему брату, хвату с загребущими руками. Оставим детали противоборства для будущего сериала и перейдем к итогу – по сделочной записи от 31 мая 1729 года Христины Борисовна и Анна, успевшая к тому времени выйти замуж, отказывались от прав на оставленное Григорием Никитичем за круглую сумму в пять тысяч рублей. Верхнетулицкий завод переходил к Акинфию Никитичу, а все остальное имущество доставалось Акулине Григорьевне. Можно сказать, что вдова и младшая дочь не прогадали – компенсация равнялась стоимости завода, главной части наследства, и еще неизвестно, смогли бы они продать завод за такую сумму.
Далее произошел неожиданный поворот – Акинфий Демидов передал Верхнетулицкий завод в бесплатную аренду Акулине и ее супругу купцу Илье Ивановичу Данилову, правда, по бумагам завод оставался за Акинфием. Удивительно? Да, в общем-то, не очень. Поначалу Акинфием владели алчность и азарт, а, когда завод перешел к нему, на первый план выступили соображения практического порядка. В плане развития металлургического производства Тула никаких перспектив не имела, так что для представления в регионе Акинфию было достаточно и тульского железного завода. Нехватка леса вынуждала возить уголь издалека, что негативно сказывалось на себестоимости продукции. Надо признать, что Григорий Демидов весьма удачно приобрел землю для строительства завода, но эта выгода была «съедена» необходимостью завозить уголь издалека, из соседних уездов. Правда, можно было бы превратить Верхнетулицкий завод из железного в молотовой, но для этого потребовались бы крупные вложения, да и перспективы с топливом выглядели удручающими – с годами добыча леса и угля отодвигалась бы все дальше и дальше, а перевозка гужевым транспортом влетала в тугую копеечку. С другой стороны, продавать условно ненужный завод было неблагоразумно – а ну как окажется под боком прыткий да удачливый конкурент. Вот и оставался единственный выход – отдать в пользование родне, пускай ковыряются себе потихоньку.
Акулина и Иван Даниловы восприняли «щедрый дар» с воодушевлением и принялись развивать дело, для чего достроили заложенный Григорием Никитичем молотовой завод на Рысне. Дальше этого прогресс у них не пошел – рудники вырабатывались, а уголь все дорожал и дорожал.
Никите Никитичу повезло в жизни куда больше, чем Григорию Никитичу. Стартовые условия его не шли ни в какое сравнение с теми, что были у Акинфия, но тем не менее он сумел добиться довольно многого, распорядившись своими талантами подобно умному рабу из известной евангельской притчи.
Как уже было сказано выше, Никита Никитич
