Ко всем бурям лицом - Анатолий Иванович Трофимов
Вообще-то аппараты угрозысков возникли почти одновременно с организацией подразделений рабоче-крестьянской милиции. Но состояли они тогда в основном из людей прежних сыскных отделений, из тех, кому в какой-то степени могли доверять Советы рабочих и солдатских депутатов. Пока не было своих, пролетарских, профессионально подготовленных кадров, нельзя было отказываться от услуг тех, кто знал преступный мир, владел определенными методами борьбы с ним.
Но вскоре Советы стали активно создавать специальные аппараты для борьбы с уголовной преступностью. В августе 1920 года Народный комиссариат внутренних дел принял нормативный акт, вошедший в историю под названием «Положение о следственно-розыскной милиции». Этим документом на органы уголовного розыска возлагалась обязанность осуществлять следственные действия по уголовным делам. Положением определялась структура следственно-розыскной милиции. Исходя из него, Петр Григорьевич Савотин занимался созданием аппаратов уголовного розыска в Екатеринбургской губернии совместно с заведующим губернским отделом управления Кисляковым и председателем губчека Тунгусковым. Они же разработали временную инструкцию, регламентирующую деятельность уголовного розыска.
Вместе с Савотиным, Заразиловым, Худышкиным начинал свою службу в угрозыске Александр Иванович Кандазали. Он и сейчас живет в Свердловске. Годы его преклонные, но мужественное лицо, умные глаза под нависшими бровями остались теми же, что и 40-50 лет назад.
Его будили ночью, докладывали:
— Выдавили окно и начисто обобрали квартиру.
Александр Иванович одевался и на ходу уточнял:
— Влезали через раму или открывали шпингалеты? Хватали, что попало или брали с разбором?
Выслушав ответы, Александр Иванович уверенно говорил:
— Будем брать Попрыгунчика. Его рук дело.
«Гроза преступного мира» — так называли его в Екатеринбурге. Это неофициальное звание сохранилось за ним и в последующие годы. Мужество, отвага, исключительное профессиональное мастерство Александра Ивановича отмечены орденами Ленина, Красного Знамени, «Знак Почета».
Вот один из эпизодов в его практике. Преступление было страшным. На раскрытие бросили все силы милиции и прокуратуры, проверили десятки людей. Наибольшее подозрение вызвали двое, прошлое которых было далеко не безупречным. Их арестовали.
Допрос проводил А. И. Кандазали. Да, они виноваты. Но Кандазали чувствовал: есть и кто-то третий, более опасный, до сих пор гуляющий на свободе.
Александр Иванович снова идет на место происшествия. Опрашивает жителей соседних домов, даже с детьми беседует. Еще при первом осмотре он обратил внимание на такую деталь: все трупы перевернуты вниз лицом. Преступник, обкрадывая дом, не хотел встречаться даже со взглядом мертвых. Уж не родственник ли?
Кто из них бывал в семье пострадавших последнее время? Перебрал десятка полтора человек. Все — вне подозрений. И вдруг семилетняя девчушка, прижимаясь к матери, пролепетала:
— А еще Витька приходил.
Взрослые пояснили: Витька — племянник главы погибшей семьи. Это уже кое-что значило.
Стали разыскивать Витьку, не нашли. Что украдено в доме — тоже никто не знал. Только соседка вспомнила, что в сенях стояла плетеная корзина. Теперь ее не было.
Кандазали — на вокзал. Весовщик заявил, что такая плетенка отправлена в Челябинск. Александр Иванович едет туда. Корзины уже нет — переадресована в Карталы. Снова в путь. Из Карталы — в Оренбург, из Оренбурга — снова в Челябинск.
Уже знакомый приемщик багажа обрадовал:
— Пришла та самая корзина. Опять к нам переадресовали.
Осталось ждать. И преступник пришел. Пришел, убежденный, что основательно запутал след, что пора продавать краденое.
У Александра Ивановича Кандазали за плечами нелегкая жизнь. У честных тружеников этот человек вызывал почтительное уважение, у людей преступного мира — страх, смешанный с преклонением перед его умом, мужеством и несгибаемой волей.
Еще юношей в 1919 году пришел Александр Иванович в уголовный розыск, да так и остался на этой работе до ухода на пенсию. Вначале работал на станции Вятка-I, а с 1922 года — инспектором Екатеринбургского угрозыска.
В более поздние годы Кандазали стал начальником уголовного розыска и пробыл на этой должности до 1947 года.
Наиболее сложные и запутанные преступления поручали раскрывать, как правило, ему. В ряд с ним можно поставить его друга Георгия Якина. Он тоже свердловчанин, до сих пор работает.
...В приемах, к которым прибегал Мишка Культяпый и его сподручные, не было ничего нового. В то время ими пользовались многие профессиональные грабители, утверждавшие таким путем свой авторитет в преступном мире.
Наглость, эффектная шумиха и почти маскарадные переодевания — вот те атрибуты, которыми обставлялись разбойные нападения этой банды.
Обычно пять-шесть человек среди бела дня врывались в какое-нибудь учреждение или магазин, выхватывали револьверы и с криком «Ложись!» открывали пальбу в потолок. Пока перепуганные люди мысленно прощались с жизнью, бандиты опустошали сейфы, набивали мешки ценными товарами и, постреляв еще для устрашения, скрывались в ближайшем переулке, где их ждала заранее приготовленная пролетка.
Банда никогда не появлялась дважды в одном районе Екатеринбурга. То она ограбит заводскую кассу на Уктусе, то нападет на магазин на Щепной[15] площади, то объявится в Березовском или в Арамили. Много хлопот доставляла она уголовному розыску. Дважды Культяпый попадал в засаду Екатеринбургской милиции, но с боем прорывал кольцо и, потеряв двух-трех человек из шайки, скрывался.
Однажды в уголовный розыск забежал растрепанный приказчик из скобяной лавки.
— Начальника мне, самого главного!
«Самый главный» был тогда в УГРО старший инспектор Леонид Ксенофонтович Скорняков. Он и принял перепуганного торговца.
— Видел, своими глазами видел. Третий дом от моста, туда заходил. Может, там остался, а может — нет. Не знаю. Идет, оглядывается — и шасть в калитку.
Скорняков повернулся к инспектору Александру Кандазали.
Невысокого роста, коренастый, с глубоко посаженными глазами, он сидел за столом и отработанным движением большого пальца загонял в обойму тупорылые, с самоварным блеском, патроны. На газете, заляпанной ружейным маслом, лежал браунинг, на рукоятке которого блестела серебряная планка с надписью: «За беспощадную борьбу с бандитизмом».
— Не врет? — спросил Скорняков.
— Этот? Нет. Проверю, конечно, а людей надо готовить.
В полночь наряд милиции окружил низкий, под дощатой крышей, дом. Перестрелка продолжалась почти до рассвета. Когда агенты и инспекторы уголовного розыска ворвались в низкое приземистое строение, они нашли там труп одноглазого бородача, наган да два обреза с опустошенными обоймами. Культяпый исчез. Видно, гадюкой прополз меж грядок огорода и скрылся за обмелевшей речкой.
После этого случая о главаре банды долго ничего не было слышно.
— Где-нибудь раны зализывает, — высказывали предположение в уголовном розыске.
...А теперь перенесемся из Екатеринбурга в Уфу.
В 10 часов утра 23 сентября 1923 года агент Уфимского уголовного розыска Георгий Якин получил распоряжение идти в военкомат для отбора лошадей в армию. Работа не из приятных. Поворчав для порядка, Якин вышел на
