Пауль Шмидт - Переводчик Гитлера

У меня сложилось впечатление, что я принимал участие в большом событии, объединяющем людей, а для переводчика это всегда очень приятное чувство. Я увидел большой талант вождей национал-социализма в организации постановок и убедился, каким мощным было воздействие этого поистине великолепного спектакля на международную публику, расположившуюся и в ложах, и на галереях. Лишь позднее я осознал, вместе с зачарованными зрителями, что мастерство постановки и мастерство в управлении государством разные вещи.

Не только по случаю этих празднеств замечал я острый интерес к Гитлеру и Герингу со стороны иностранных гостей, для которых я переводил. То же самое было и в частных разговорах. Лорд Лондондерри, бывший министр военно-воздушных сил Великобритании, был частым гостем Геринга, который нередко приглашал его поохотиться. Обычно он прилетал в Берлин с женой и дочерью на своем личном самолете и проводил в столице несколько дней. Впервые я переводил для него в феврале 1936 года и тогда же впервые побывал в знаменитом Каринхалле, загородном имении Геринга, в сорока милях севернее Берлина.

В то время Каринхалле был просто длинным бревенчатым домом в скандинавском стиле, где имелось только несколько комнат. Это был всего лишь очень комфортабельный охотничий домик, построенный из необтесанных бревен, но снабженный самым современным оборудованием для освещения, отопления и подачи воды,? комфортабельный дом вдали от шумной столицы в огромном лесу на берегу озера. В центральной части дома была длинная комната с грубым деревянным столом и массивными деревянными стульями для нескольких человек. Сидя за этим столом, Лондондерри и Геринг обсуждали политическую ситуацию. Это был, конечно, не тот род дипломатической или политической дискуссии, с которыми я обычно имел дело, а скорее нечто вроде приятной беседы. Чаще обсуждались общие вопросы и личные мнения, чем конкретные проблемы. Большей частью эти беседы на самом деле касались охоты, для чего мне потребовалось освоить новую лексику, чтобы переводить разговор о зубрах, лосях и оленях. Второй большой темой были, естественно, вооруженные силы, о которых они говорили на техническом «жаргоне», так что моя работа в Комитете военно-воздушных сил на конференции по разоружению (квадратный корень лошадиной силы, помноженный на несущую поверхность крыла) а также мой опыт заинтересованного пассажира сослужили мне хорошую службу. Геринг часто был удивительно откровенен, когда гордо повествовал о самых последних достижениях Люфтваффе. Лорд Лондондерри часто ссылался на переговоры Гитлера с Саймоном, спрашивая, действительно ли в то время Германия достигла равенства военно-воздушных сил с Англией. Судя по настойчивости лорда Лондондерри в этом вопросе, было ясно, что, будучи министром военно-воздушных сил в то время, он не мог не испытывать большой тревоги по поводу заявления Гитлера о равенстве сил.

Когда обсуждались англо-германские отношения, Геринг с удивительным мастерством создавал впечатление, что Германия ничего больше не желает, кроме как быть в дружеских отношениях с Англией. «Если Германия и Англия будут держаться вместе,? не раз подчеркивал Геринг,? никакие альянсы в мире не смогут противостоять нам». Лондондерри высказывался более сдержанно. «Мы должны прежде всего создать отношения доверия в мире»,? несколько уклончиво отвечал он на геринговские заявления о державной политике. Но он тоже был приверженцем англо-германской дружбы. Не раз он отмечал тесное родство двух народов, многие общие черты, а значит, и благоприятные условия для общей политической деятельности. Слушая этого высокого, худощавого англичанина, слегка напоминавшего короля Швеции, наблюдая, как он порой медлит, подыскивая нужные слова, сразу же можно было понять, что этот человек искренне хочет взаимопонимания с Германией.

У Геринга, должно быть, тоже часто создавалось такое впечатление. В конце концов между этими двумя людьми возникло взаимное доверие, которому, естественно, способствовала деревенская атмосфера Каринхалле, трапезы по-семейному и долгие совместные прогулки.

Министр военно-воздушных сил Германии, премьер-министр Пруссии, шагал сквозь чащу в огромной охотничьей шляпе, кожаной куртке вроде камзола с широкими рукавами и со старинным германским копьем в руках в сопровождении английского лорда и его леди, а иногда и их дочери. Возле загона для бизонов он трубил в рог. При звуке рога все эти огромные животные подходили, и создавалось впечатление, что они знают Геринга лично. Но их маленькие глазки сердито поблескивали в то время, как они приближались, а рога упирались в загородку, едва не ломая ее. Властелин Шорфхайде громко смеялся, гордо поворачиваясь к своим английским гостям, которые, вежливо улыбаясь, смотрели этот любопытный спектакль. Очевидно, они не видели ничего подобного в Англии, и поведение и костюм хозяина их явно забавляли. Но в их смехе не было ни снисходительности, ни презрения. Им явно нравился этот человек в камзоле со странным копьем и почти ребяческим восторгом, который он и не делал попытки скрыть. Они смотрели на него с симпатией и пониманием, с которыми англичане обычно относятся к оригинальным, эксцентричным людям.

Несомненно, семья Лондондерри сознавала, что есть и другой Геринг, кроме этого жизнерадостного хозяина Карингхолла,? человек, который может действовать с сокрушительной энергией и жестокостью. Это проявлялось в различных замечаниях, которые высказывали порой мать и дочь во время трапез. «Наверное, довольно приятно жить на высших уровнях национал-социалистской Германии,? сказала мне однажды леди Лондондерри,? но горе бедному народу, который не принадлежит к высшим слоям общества». Она без колебаний высказывала такие же критические замечания и Герингу, который не пропускал их мимо ушей, как Гитлер, а обычно отвечал каким-нибудь остроумным замечанием. В целом, казалось, он достаточно хорошо понимает такое критическое отношение.

Эмми Геринг вполне справлялась со своей ролью хозяйки. Спокойная и скромная, она создавала атмосферу гостеприимства в лучшем смысле этого слова, временами укоризненно улыбаясь, когда ее Германа слишком заносило и он переходил на грубый язык. Сама она говорила очень мало, просто ненавязчиво внося свой вклад в приятную семейную атмосферу тех англо-германских бесед в Шорфхайде.

Во время этого февральского визита, первого из целого ряда встреч между Герингом и Лондондерри, последнего принял в Рейхсканцелярии Гитлер. Гитлер говорил о политической ситуации и англо-германских отношениях в точности, как Геринг, с тем исключением, что Геринг был более эмоционален и прямолинеен, а следовательно, и более убедителен, Вне всякого сомнения, Геринг получил указания от Гитлера, В то время политика состояла в концентрации усилий на взаимопонимание с Великобританией. Гитлер как будто едва ли не преклонялся перед застенчивой Британией. Это было особенно заметно во время разговора с Лондондерри. «Как часто во время войны,? говорил он,? когда мы противостояли британским войскам, я говорил сам себе, что просто безумие сражаться против этих людей, которые вполне могли бы принадлежать к нашему народу! Это никогда не должно произойти снова».