Вячеслав Бондаренко - Герои Первой мировой

Были у М.В. Алексеева и совсем уж откровенные недоброжелатели из придворных кругов. Они высмеивали простоту и демократичность генерала, незнание им застольного этикета, утверждали, что как только он лишится высокого поста, то тут же пропадет на армейских «задворках», и даже пустили про Алексеева злое присловье: «Посдавал все крепости немцам и получил повышение». Но Алексеев не обращал на это внимание. Он не раз говорил о том, что на высокую должность его назначили временно, чтобы выправить сложную ситуацию на фронтах, а когда дела наладятся, его уволят, чтобы победоносно завершить войну смог «свой» человек.

…Осенние месяцы 1915 года для Ставки выдались не менее тяжелыми, чем летние. В ходе оборонительного Виленского сражения русская армия, сдав противнику Вильно и мощную Ковенскую крепость, отступила вглубь Белоруссии, а германские мобильные соединения предприняли так называемый Свенцянский прорыв — попытку кавалерийского «блицкрига». В течение нескольких дней вражеские конные разъезды проникли глубоко в тылы русской армии, над Московским и Петроградским направлениями нависла реальная угроза. По инициативе главкома Западного фронта А.Е. Эверта, поддержанной Алексеевым, на ликвидацию прорыва была брошена 2-я армия генерала от инфантерии В.В. Смирнова, благодаря энергичным и активным действиям которой прорыв был ликвидирован. Начиная с конца октября 1915 года театр военных действий начал постепенно стабилизироваться на линии Рига — Двинск (ныне Даугавпилс, Латвия) — Поставы — Барановичи — Пинск — Черновицы (ныне Черновцы, Украина). Германские войска окончательно выдохлись и больше не могли развивать наступление, а русские армии, нанеся противнику ряд ощутимых контрударов, начали возводить мощные линии обороны. Война на русском фронте приобрела позиционный характер, который в основном и сохранила на протяжении около двух лет. «По мере того как войска устраивались на новых линиях обороны и спокойная рука генерала Алексеева приводила все в порядок, настроение армии стало улучшаться», — отмечал военный историк Н.Н. Головин.

Основной задачей Ставки на рубеже 1915—1916 годов было пополнение обескровленной долгими оборонительными сражениями армии и преодоление «снарядного голода». Эта задача была успешно выполнена. Если в октябре 1915 года строевой состав армии составлял 870 тысяч человек, то в феврале 1916-го — уже 1 миллион 800 тысяч. Значительно улучшилось в 1916 году и боевое снабжение русских войск. Так, выпуск винтовок в сравнении с 1914 годом удвоился (с 55 до 110 тысяч в месяц), пулеметов — вырос в шесть раз (с 160 до 900 в месяц), снарядов малых калибров — в девять раз (с 70 до 665), снарядов калибра 76,2 миллиметра — в шестнадцать раз (с 100 тысяч до 1 миллиона 600 тысяч). Вырос и импорт оружия: в 1916 году Россия получила из-за рубежа 9428 пулеметов, 8 миллионов снарядов среднего и 1 692 тысячи — крупного калибра, 446 осадных орудий. У. Черчилль отмечал: «К лету 1916 г. Россия, которая 18 месяцев перед этим была почти безоружной, которая в течение 1915 г. пережила непрерывный ряд страшных поражений, действительно сумела собственными усилиями и путем использования средств союзников выставить в поле — организовать, вооружить, снабдить — 60 армейских корпусов вместо тех 35, с которыми она начала войну».

К 1916 году в России встали под ружье 15 миллионов муж- чин. Но в сопоставлении с другими воюющими странами эта цифра вовсе не кажется такой уж огромной. Судите сами: в России воевало менее 9 процентов населения страны, в то время как в Великобритании — 13 процентов, а в Германии и Франции — по 20. Дошло до того, что в Германии в армию начали призывать 17-летних юношей, всерьез рассматривался вопрос о мобилизации женщин и о тотальной мобилизации всего населения от 15 до 60 лет. В январе 1916-го в Турции начали призывать 50-летних, в Австро-Венгрии — 55-летних… Ничего подобного в России не происходило даже близко. Только в феврале 1917 года в армию начали призывать 18-летних парней.

Третий год войны, 1916-й, стал для Российской империи годом тяжелых сражений, причем все они так или иначе находились в прямой зависимости от европейского театра военных действий. 1 февраля 1916 года во французском городе Шантильи состоялась межсоюзническая военная конференция представителей стран Антанты, на которой было решено предпринять совместное наступление на противника в июне. Однако Германия спутала эти планы, буквально через неделю после конференции в Шантильи навязав французам тяжелое сражение за крепость Верден. Уже 21 февраля представитель Франции при Ставке генерал П. По запросил помощи у России. Результатом стала продолжавшаяся с 5 по 18 марта Нарочская операция — попытка Западного и Северного фронтов прорвать линию германской обороны в Белоруссии и тем самым отвлечь внимание немцев от Вердена. Сражение шло в тяжелейших условиях — дождь вперемешку со снегом, минусовая температура… Русские войска проявили массовый героизм и самоотверженность, крупным успехом стало освобождение 8 марта города Поставы. Однако прорвать сильно укрепленную полосу обороны противника не удалось. 20 тысяч убитых, 65 тысяч раненых, 5 тысяч пропавших без вести — в такую цену обошлась русской армии помощь союзникам, оборонявшим Верден. Характерно, что в своем историческом труде «Верден» (1929) маршал Франции А. Петен не обмолвился о героях Нарочского сражения ни единым словом…

По итогам Нарочской операции 1 апреля 1916 года в Ставке было собрано совещание главкомов фронтов. По свидетельству А.А. Брусилова, руководил прениями Алексеев, Верховный же главнокомандующий лишь утверждал его предложения. Итогом совещания стала выработка плана нового летнего наступления. Главный удар в направлении на Вильно должен был наносить Западный фронт А.Е. Эверта, вспомогательный удар на Свенцяны доверили Северному фронту А.Н. Куропаткина, а демонстрационный на Ковель — Юго-Западному фронту А.А. Брусилова. Но военная история распорядилась по-своему. Блестящий Брусиловский прорыв Юго-Западного фронта вошел в анналы Первой мировой войны как самая успешная наступательная операция, а вот наступление Западного фронта на Барановичи, от которого столько ждали, обернулось для русской армии тяжелейшими, но почти безрезультатными боями и огромными потерями…

Вторая половина 1916-го также не принесла России решающих побед. Ковельское сражение Юго-Западного фронта закончилось безрезультатно, не было использовано в полной мере и выступление Румынии на стороне Антанты. По мнению А.А. Брусилова, «произошло это оттого, что верховного главнокомандующего у нас по сути дела не было, а его начальник штаба, невзирая на весь свой ум и знания, не был волевым человеком». С Брусиловым был согласен и крупнейший военный историк А.А. Керсновский, который в своей «Истории Русской армии» со свойственной ему эмоциональностью писал: «Решение Ставки нанести главный удар Западным фронтом в самое крепкое место неприятельского расположения — и это несмотря на неудачу Нарочского наступления — было едва ли не самым большим стратегическим абсурдом Мировой войны. И то, что это решение было навязано союзниками, лишь отягчает вину русской Ставки перед Россией и русской армией. А когда не поддержанное Ставкой наступление Юго-Западного фронта уже успело захлебнуться, Ставка решила его развить и указала для главного удара опять-таки самое крепкое, единственно крепкое место вражеского расположения — Ковель!..