Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор - Эндрю Мортон
Алатея, двумя годами старше Елизаветы, в своих дневниковых записях предстает особой надменной, склонной к резким суждениям и нервной (она наносила себе ножевые порезы на руках после ссор с родителями), но она обладала острой наблюдательностью. В то время как Елизавета описывала своего «возлюбленного» принца Филиппа как очень остроумного человека, Алатея считала иначе, замечая при этом, что у королевской семьи была нудная привычка пересказывать шутки, услышанные по радио. Она писала: «Никого из тех, кого я знаю, нисколько не забавляют глупые шутки такого рода, но К[ороль], К[оролева] и принцессы – оч. недалекие люди»52. Когда же ее наконец познакомили с королевским моряком, она нашла его «довольно приятным», но не в ее вкусе.
Хотя бравый и обходительный принц Филипп увлекся Елизаветой, он не ощущал недостатка в поклонницах. Как вспоминала принцесса Александра Греческая, «блондинки, брюнетки, рыжеволосые красотки – Филипп с галантной беспристрастностью ухаживал за всеми»53.
В декабре 1943 года Филипп получил долгожданный рождественский отпуск. Он написал королеве, прося ее разрешения провести Рождество в Виндзоре, и получил согласие. Таким образом Филипп попал на представление «Аладдина», где Елизавета впервые играла главную роль, Аладдина, а Маргарет выступала в роли принцессы Роксаны. В первый вечер Елизавета не могла скрыть своего радостного возбуждения: «Кроуфи, как вы думаете, кто приедет посмотреть на нас? Филипп!»54
Во время пребывания в замке Филиппу пришлось увидеть все пять представлений, и он даже помогал устанавливать декорации. Елизавета блистала в главной роли. Она эффектно появлялась на сцене, выпрыгивая из корзины для белья, и исполняла зажигательную чечетку. Кроуфи прекрасно понимала, что Елизавета старалась только ради одного зрителя.
На рождественском ужине в узком кругу, где присутствовали всего девять человек – король с королевой, обе принцессы, принц Филипп и четыре гренадерских гвардейца, – все имели возможность хорошо изучить принца из Греции. Безупречные манеры, военные заслуги и природное обаяние сделали свое дело. На следующий вечер собралось довольно большое общество, все танцевали под граммофон и играли в шарады, которые, конечно, обожала Маргарет. Однако ей разрешили танцевать только с отцом, в то время как Елизавета провела большую часть времени с Филиппом и была единодушно признана королевой бала.
Расставшись, Филипп и Елизавета продолжали переписку, и принцесса повсюду носила его фотографию. Маргарет страшно ревновала. Должно быть, она считала это ужасно несправедливым. Ей вполне могло прийти в голову, что Лилибет имела все, а она ничего. Она безраздельно владела вниманием отца, а теперь еще получила и возлюбленного. Вот ведь незадача – со вторых ролей Маргарет скатилась до положения «третьей лишней». Это было обидно.
Но этим обиды не заканчивались. Она негодовала, когда у сестры появилась своя придворная дама и собственная гостиная, обставленная красивой старинной мебелью с обивкой ее любимых персиковых и зеленых тонов. Здесь Елизавета занималась с преподавателями, читала и отвечала на многочисленные письма. Это резко обозначило перемену в отношениях сестер.
Вне всякого сомнения, Маргарет наконец осознала, что, несмотря на свой больший, чем у сестры, талант и ум, ей предстояло всегда находиться в ее тени, довольствоваться ролью «придворной затейницы» и никогда не стать звездой шоу. По мнению друзей, принцесса не могла хотя бы ненадолго перестать задумываться о том, что по характеру ей больше подходила роль королевы. Их подруга Алатея Фитцалан Ховард записала в дневнике: «Бесспорно, я вижу Маргарет более подходящей кандидатурой на роль будущей королевы – у нее есть легкомыслие и безответственность, которой не хватает Л. [Лилибет], хотя ни одну из них нельзя назвать скучной»55. Однако, несмотря на все эти предположения, Маргарет всю свою сознательную жизнь служила образцом преданной сестры56.
Со своей стороны, пытаясь разобраться в хитроумных деталях конституции, в тонкостях отличий медалей и почетных регалий – теме, особенно любимой ее отцом, – и вникая в суть сложных государственных бумаг, Елизавета могла бы посоветовать младшей сестре задуматься о той напряженной работе, с которой нужно справляться наследнице престола, а потом уже мечтать о короне. Однако это были всего лишь подспудные мысли сестер, каждая из которых старалась по-своему приспособиться к своей роли. Елизавета понимала, что Маргарет более способна и остроумна. Даже королева Мария временами невольно поражалась Маргарет. Она находила ее «столь невероятно забавной, что ей трудно не потворствовать»57. Елизавете приходилось больше работать, проявлять большую ответственность и безупречность и демонстрировать большую зрелость, чем ее не по летам развитой сестре. «Очень прозаичная, нелюбопытная и, самое главное, лишенная темперамента»58, как подметила подруга военных лет Алатея, наследница являла собой скучный контраст со своей жизнерадостной сестрой, но идеально подходила для общественно-политического марафона, в котором вынужден принимать участие монарх. Каждый день ее судили, оценивали и прикидывали ее способности для должности, которую она совсем не мечтала занять. Прежде всего она не хотела подвести родителей: Елизавета хорошо помнила поступок дяди Дэвида. В глубине души она, возможно, боялась, что родители перестанут любить ее, если она не сможет соответствовать их высоким ожиданиям.
Наделенная ответственностью как чертой характера, она подходила на роль будущей главы семьи. Именно Елизавета получала полномочия на решение жизненно важных вопросов в случае смерти обоих родителей. Внезапная смерть стала обычным делом в условиях войны, особенно ближе к ее концу, когда нацисты терроризировали Лондон и близлежащие графства, бессистемно сбрасывая «летающие» бомбы, также называвшиеся «жужжащими» за их характерный звук. Королева боялась этих дьявольских установок больше, чем бомбардировщиков Люфтваффе, которые били в определенную точку. 18 июня 1944 года, спустя несколько дней после начала бомбардировок, летающая бомба угодила в Гвардейскую часовню недалеко от Букингемского дворца. В результате погиб 121 человек, многие из которых были хорошо знакомы королевской семье или их служащим. Эта трагедия потрясла королеву. Ранее они уже потеряли брата короля, принца Джорджа, погибшего в авиакатастрофе, и она не хотела полагаться на волю случая. Она написала Елизавете письмо с благословением на случай, если им с королем суждено погибнуть. «Будем надеяться,
