Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор - Эндрю Мортон
Когда сестры приступили к репетициям зимой 1941 года, Маргарет сразу заявила, что согласна только на главную роль, Золушки, а между тем ее сестра была совершенно довольна ролью принца Флоризеля, носившего напудренный парик, белый атласный жилет и бриджи. Эта перестановка, когда Елизавета уступила главную роль младшей сестре, точно отражала их взаимоотношения, считает королевский историк Кейт Уильямс: «Королевская иерархия предполагает, что будущая королева должна играть главную роль, однако этого не произошло, следовательно, Елизавета полагала, что именно Маргарет надлежало сиять во всем ее блеске»34.
Представления ежегодно разыгрывались в зале Ватерлоо Виндзорского замка. Собранные на них средства передавали фонду Шерстяной пряжи королевского двора, который поставлял шерсть для шарфов в подарок солдатам на фронте. Перед первым спектаклем Елизавета забеспокоилась о высоких ценах на билеты и поделилась с сестрой: «Никто не станет столько платить, чтобы посмотреть на нас». Маргарет, гораздо более уверенная в силе их притягательности, ответила: «Чепуха! Они заплатят сколько угодно, чтобы взглянуть на нас!»35 Несмотря на дурные предчувствия Елизаветы, представления каждый раз собирали полный зал.
Во время репетиций Маргарет проявляла кипучую творческую энергию и приставала к Кроуфи со всякими безумными идеями. Однако, несмотря на свою страсть к всеобщему вниманию, в день спектакля лицо Маргарет за десять минут до выхода на сцену приобрело оттенок нежно-зеленого горошка, тогда как Елизавета была само спокойствие и невозмутимость36.
В спектакле принимал участие школьная звезда Сирил Вудс. Он сыграл во всех четырех пантомимах военного времени и остался другом Елизаветы на всю жизнь. От него не ускользнуло, что одна из принцесс была экстравертом, а другая – интровертом. Еще один участник пантомимы заметил по поводу Елизаветы: «Она никогда не могла расслабиться рядом со мной на сцене, так же как и я с ней. Она чувствовала себя комфортно, только когда опекала сестру»37.
Маргарет же представляла собой совершенно другой тип. Участница пантомимы вспоминала: «Я восхищалась Маргарет и считала, что она очень хорошая актриса. Она выделялась в нашей маленькой компании, была звездой – думаю, это слово вполне к ней применимо. И это совершенно не связано с тем, кем она являлась на самом деле. Принцесса Елизавета была зажата. Она никогда не командовала другими детьми, но сразу делала замечание сестре, если ей не нравилось ее поведение. А принцесса Маргарет любила проказы – передвигала реквизит и постоянно хихикала».
Но если оставить в стороне глупые выходки, нужно признать, что пантомима имела огромный успех и стала постоянной составляющей рождественских праздников в Виндзорском замке. На следующий год поставили «Спящую красавицу». Она так впечатлила личного секретаря короля Алана Ласселса, что он ставил ее выше спектаклей театра Друри Лейн, театральной Мекки Лондона. «Постановка прошла так гладко и с таким мастерством, что я был поражен», – записал он в своем дневнике38.
Увлечение принцесс музыкой и пением не ограничивалось только праздниками. Они еженедельно занимались с доктором Уильямом Х. Харрисом, органистом часовни Святого Георгия в Виндзорском замке. На одном из занятий Маргарет и Елизавета познакомились с «Книгой Миледи Невилл» – сборником музыки для вирджинала, написанной композитором XVI века Уильямом Бэрдом. С этого времени они стали еженедельно петь мадригалы в хоре вместе с офицерами-гвардейцами и студентами Итона, которых приглашал Харрис. Принимая во внимание интерес Елизаветы к музыке, совершенно неудивительно, что вскоре после празднования семнадцатилетия в мае 1943 года она стала почетным президентом Королевского музыкального колледжа. Елизавета впервые стала попечителем и дала разрешение организации использовать свое имя.
Елизавета становилась взрослой, и ей приходилось сталкиваться со все большим числом людей из разных слоев общества. Этот опыт помогал ей справиться со стеснительностью, и она приобретала все большую уверенность в себе. Со временем в ней появились обаятельность и харизма, она стала более эмоционально отзывчивой. Ее мать прекрасно знала о врожденной стеснительности дочери, унаследованной от отца. Она постоянно поощряла ее быть посмелее и вступать в разговоры, невзирая на свою природную сдержанность. Королева-мать дала Елизавете один совет, которому принцесса стала прилежно следовать: «Входи в комнату в центре дверного проема». По воспоминаниям подруги, леди Пруденс Пенн, это значило: «Ступай не так, словно оправдываешься, а так, как будто ты здесь главная»39. У Маргарет это выходило совершенно естественно.
Несмотря на то что самоуверенности Маргарет было не занимать, все же четыре года разницы давали о себе знать. В 1944 году Елизавета достигла совершеннолетия. Ее восемнадцатый день рождения отметили скромно. В этот год она многое сделала впервые. Первый олень, уложенный идеальным выстрелом на охоте, первый пойманный лосось весом более 3,5 килограмма, спуск на воду первого корабля Vanguard Ее Королевского Высочества, первая речь в качестве президента Национального фонда по предотвращению жестокого обращения с детьми и первое присутствие на официальном обеде в Букингемском дворце. На официальных чаепитиях и обедах в честь военных она занималась рассадкой, угощала и начинала беседу. Хотя дворец решительно отрицал факт ее вступления в общественную жизнь, в действительности она все больше и больше участвовала в официальных мероприятиях. Маргарет особенно завидовала назначению Елизаветы государственным советником, так как обычно эту должность занимали лица не моложе двадцати одного года, а Елизавете было всего восемнадцать.
Елизавета уже знала, что ждет ее в будущем, когда она станет взрослой. Еще в возрасте 15 лет ее назначили почетным полковником Гвардейского гренадерского полка. В сопровождении отца она впервые выполнила свой воинский долг, в качестве наследницы престола произведя осмотр полка гвардейцев в Виндзорском замке.
Годом позже она впервые произвела самостоятельный осмотр роты на Солсберийской равнине, что представляло мучительную процедуру для крайне застенчивой девушки-подростка. «Что мне делать с сумкой во время торжественного марша?» – нервно спросила она фрейлину матери, леди Деллу Пил, которая была приставлена к ней в роли инструктора. Когда они подъезжали к месту церемонии, страх обуял Елизавету до такой степени, что она побледнела и, казалось, вот-вот упадет в обморок. Спутница дала ей кусочек ячменного сахара и велела медленно его жевать. Щеки принцессы порозовели. Выйдя
