Возрастное. Книга 3. Часть 5 - Лев Ефимович Фейгин
В пятнадцати метрах от стены, в глубине двора, «мосинцы» построили большую РАКОВИНУ-АРКУ, обшитую – внутри вагонкой, а снаружи – кровельным железом. Внутри покрашено белилами214, снаружи – медянкой. Полы в арке положили из досок, на уровне одного метра от земли, с покраской половой краской – золотой охрой.
Площадку ЭСТРАДЫ, площадью порядка 120 кв. м., засыпали боем кирпича, завезённым из местного кирпичного завода, и залили цементным раствором и такой же стяжкой.
В нашей кузне, из металлического уголка, изготовили ножки со спинками, и с отверстиями для мелких болтиков. Сделали их в количестве 60 штук, из расчета – 20 пятиместных скамеек. Мосинцы, из строганных черепных брусков, привезенных с мебельного комбината, сделали скамейки. Затем покрасили их.
Электрики техникума выполнили электропроводку.
Для проведения культурных мероприятий на этой эстраде в текущем 1936-м году мы опоздали, хотя у наших студентов не занимать желании посидеть внутри, на скамейке с учебником, предварительно сметя чем-нибудь снежок. Даже появилась парочка, желающая «испытать» эстраду в танцах под девичий напев, но не больше. Причина тому – Декабрь «на дворе». Такие танцы с напевами повторялись неоднократно, всё той же парой.
– Слышите, как она поёт? – Спросил меня Лев Маркович вскоре после окончания строительства АРКИ. – Вот уже год прошел с тех пор, как мы с Вами работаем здесь. Жалобы от студентов слышим часто, А ПЕСНИ – НЕТ.
– Эту песню она поет нам, в знак благодарности за наш ТРУД. – Ответил я. – Фамилия этой ПЕВУНЬИ – Гуревич215 Фаня216. Она из колхоза имени Сталина Днепропетровской области. Студентка второго курса.
Позже Фаня рассказала мне, что она очень много поёт дома, у дяди, где она «квартирует». Она призналась, что, окончив техникум, они всей семьей уедут из колхоза в Ленинград, где она будет пытаться поступить в музыкальное училище.
– Здесь, с этой эстрады, когда я запела, сразу показалось, будто все сидящие в зале смотрят на меня, – смущенно говорила Фаня, – а я пою, мне так легко, легко… – В заключение Фаня сказала: – Весной буду петь здесь!
Весной нашлись и другие таланты из студентов, а руководители – из преподавателей. Составляли программу, пели, танцевали, декламировали, заполняли часы отдыха, и, причём, всё это – без ущерба для занятий.
Привожу слова заведующего педагогической частью техникума тов. Ортенберга.
– «Нам песня строить и жить помогает». – Из кинофильма «Весёлые ребята217».
– Я держу себя вечным должником перед своим коллективом. – Сказал Лев Маркович на торжественном открытии СТОЛОВОЙ. – И вот теперь эта ЭСТРАДА – наш КУЛЬТУРНЫЙ ОЧАГ! И все равно я остаюсь ВЕЧНЫМ ДОЛЖНИКОМ КОЛЛЕКТИВА!!!
Территория техникума представляет собой квадрат. Скажем так: на Востоке здание техникума граничит с проспектом имени Карла Маркса; механические мастерские расположены на Западе; а деревянные сараи, впритык один к другому, проходят по центру территории с Севера на Юг и называются «кладовыми», или складами готовой продукции. Поэтому они, эти «сараюшки», довольно таки часто подвергаются «НАБЕГАМ ВОЛЬГОТНЫМ, БЕЗНАКАЗАННЫМ».
Дирекция техникума решила использовать остатка ракушечника и кирпича на строительство «полноценного» складского хозяйства. А по окончании строительства, материальные ценности можно будет «переложить» со старых полок на новые, и, ОБЯЗАТЕЛЬНО, в присутствии комиссии по переучету.
– Сколько «зайцев убьем»??? И без выстрелов.
Забор с пилястрами, Раковину-Арку, Складское хозяйство – все эти объекты Мосин со своей бригадой построил, начиная с Октября 1936-го года и до Апреля 1937-го года. Всего их – 9 человек.
А сколько мелких работ выполнили они? В техникуме, общежитиях, мастерских, по подготовке к зиме, к учебному году.
Всюду и везде им помогали наши студенты.
Всем, всем, всем: «мосинцам», студентам, приглашенным сантехникам, электрикам, отопленцам, шоферам; всем им Дирекция техникума оплатила за их труд, да с БЛАГОДАРНОСТЬЮ.
За оказанную помощь в изготовлении и монтаже лестницы, анкеров к балкам и скамейкам, и за многие другие мелкие работы, директор техникума Лев Маркович Ханин распорядился, чтобы начальник мастерских тов. К. К. Тыров выписал наряды и оплатил рабочим за их труд.
Итак, забор построили, с «НАБЕГАМИ» покончили.
Всю «мелочь» с производства сняли. Оставили только РУЧНЫЕ ДРЕЛИ. Переключилась на выпуск двухсотмиллиметрового трехкулачкового самоцентрирующегося токарного патрона.
«Выдали» в производство заготовки на СТО штук патронов. На склад готовой продукции поступило ОКОЛО СЕМИДЕСЯТИ патронов. БРАК – ДВА ДЕСЯТКА штук. Брак предъявлен не полностью. Где брак? Никто не знает. Работали все, рабочие и студенты. Спросить не с кого…
Спустя какое-то время, начали вилами грузить металлические стружки… а в стружках «КЛАД»: детали – «недостающий» брак. Успокоились. Поймали ВОРА. Кто он, бракодел? НЕИЗВЕСТНО. НЕ ИСКАЛИ И НЕ НАШЛИ. «Студенты учатся. Научатся, уедут. Приедут другие, третьи, и так далее.»
– Так было. Но… так больше не будет! – Сказали в дирекции техникума, парткоме, профкоме и комсомоле. Решили так, и послали «ходоков» на соседний станкостроительный завод. Кого? Да тов. Тырова и меня. Вот и вся «комиссия» …
А там никаких секретов нет, просто, диспетчерская служба, начальник смены и его помощники, контролеры ОТК, все они постоянно следят за качеством выпускаемой продукции.
Станки в цехе стоят согласно технологии производства. На любую заготовку, перед тем, как подать ее к станку, выписывается подробнейшая «путевка». Диспетчер, получив «болванку», везет ее к станку токаря, фрезеровщика. Потом, после операции, сотрудник ОТК проверяет деталь, делает отметку о качестве и количестве, и передает эту деталь на следующую операцию. И так далее. За брак с виновного удерживают полную стоимость изготавливаемой детали.
Дирекция техникума заседала, разбирала, решала. Что делать? Как быть? И одобрила меры наказания! Издали приказ. Вывесили на доске ПРИКАЗОВ и ОБЪЯВЛЕНИЙ. Слова «УДЕРЖАНИЯ ЗА БРАК» написаны крупным шрифтом. У доски приказов стало «людно». Особенно много было студентов. А как же иначе-то?
Интересно, как на приказ отреагировали студенты?
По-разному. К примеру…
Студенты третьего курса шли смело… Мол, пройденный этап.
Студенты второго – робко, особенно те, кто не в ладах с резцами.
Рекордисты по браку, студенты первого курса – вовсе отказывались работать на станках. С некоторыми доходило до абсурда. Они мотивировали свой отказ тем, что он де не собирается быть токарем. Его уговаривали, подчас, даже вызывали родителей. В результате все согласились, но работали настороженно. Конечно, даже теперь, у «первачков» бывали случаи брака. Но, таких случаев было теперь гораздо меньше, чем у «первачков» прошлых лет, работавших без острастки.
На бракованные детали завели учет. На стену цеха повесили доску с названием «ГЕРОЙ БРАКА». На неё вывешивали результаты. Постановили обсуждать, разбирать, изучать, как правило, каждый случай брака и, конечно же, указать пути сокращения БРАКА до минимума.
Что касается УДЕРЖАНИЙ ЗА БРАК, то даже сами ЭТИ СЛОВА возымели воздействие на БРАКОДЕЛОВ. По крайней мере, за 1937-1938 учебный год, насколько я знаю, ни с одного человека
