И. Петровский (ред.) - Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд
В то же самое время на Востоке Советы после провала последнего германского наступления под Курском (операция «Цитадель») окончательно захватили инициативу в свои руки; их продвижение сопровождалось широко задуманной пропагандистской акцией основанного ими и немецкими эмигрантами Национального комитета «Свободная Германия». После того как Красная Армия еще в январе 1943 года восстановила связь по суше с находившимся в тяжелых условиях Ленинградом, она в августе перешла в крупное наступление против южного крыла германского фронта, через Сталино (ныне Донецк) пробилась к нижнему течению Днепра, освободила весь Донбасс и отрезала германские войска на полуострове Крым. Тем временем на центральном участке она вышла на линию Киев — Гомель — Витебск, оттеснив тем самым группу армий «Центр» на север.
В общем и целом Красной Армии удалось осуществить на фронте протяженностью свыше 1000 км прорыв на глубину почти 300 км. Правда, этими и дальнейшими достигнутыми ею в 1944–1945 годах успехами она не в последнюю очередь была обязана постоянно изменявшемуся в ее пользу соотношению сил между обороняющимися (немцы) и наступающими (Советы), компенсировать которое на длительный период величайшей храбростью и упорством немецкого солдата-фронтовика было просто невозможно. Число задействованных на Восточном фронте германских дивизий сократилось к началу 1943 года с 214 до 190 — результат рокового распыления сил и растущего напряжения на всех участках фронта. Советы же, напротив, увеличили число своих соединений следующим образом: стрелковых дивизий (или бригад) с 442 до 513, танковых дивизий (бригад) со 186 до 290 и кавалерийских дивизий с 35 до 45. Всего же наступающим 5,1 млн русских в 1943 году противостояло 3 млн немцев. Но гораздо больший вес имело возраставшее от двукратного до троекратного превосходство противника в технике и вооружении. В феврале 1943 года Красная Армия имела свыше 7100 танков, в апреле — более 19 000 орудий всех калибров; к тому же она смогла значительно повысить оперативную подвижность своих соединений, так как союзники из своего поистине неисчерпаемого резервуара в огромном количестве поставляли ей грузовики. Два года спустя, в январе 1945 года, советское превосходство частично уже составляло: 7,7:1 по пехоте, 6,9:1 по артиллерии, 10,2:1 по минометам и 4,7:1 по танкам; кроме того, в военных действиях участвовало более 16 000 боевых самолетов всех видов, 1,8 млн немецких солдат отражали натиск более чем 5,3 млн красноармейцев.
Как же оценивало общее военное положение высшее германское военное руководство к концу четвертого года войны (1943 год)? Мы обладаем потрясающим документом того времени, а именно конспектом доклада начальника штаба оперативного руководства вермахта генерала Йодля, который он сделал для гауляйтеров 7 ноября 1943 года. Доклад дает нам об этом полное представление. Ближайший военный советник Гитлера не утаил в нем огромные трудности, стоявшие перед германским военным руководством: распыление и нехватка сил, несмотря на борьбу на «внутренней линии»; транспортные помехи при переброске войск и вооружения; диспропорции между потребностью в солдатах и в фабрично-заводских рабочих; поражение подводного флота и кризис в воздушной войне. В общем и целом изложенное им было совершенно трезвой, солдатской оценкой тогдашнего положения. Какие же позитивные выводы, оправдывавшие в конце 1943 года «веру в конечную победу», делал в итоге Йодль? Даже приняв во внимание целенаправленное намерение оказать пропагандистское воздействие на высших функционеров нацистской партии, нельзя не признать, сколь ужасающим образом многовековые старые максимы германского военного искусства и ведения войны заменяются здесь фанатической верой в победу тоталитарной идеологии. Создается впечатление, что для Йодля исход этого мирового конфликта в меньшей степени решается батальонами, оружием, танками и самолетами или даже экономическим потенциалом обеих воюющих сторон, чем сознанием «этической и моральной» справедливости германской борьбы, силой революционной национал-социалистской идеи и верой в фюрера, в лице которого впервые со времен Фридриха Великого политическое и военное руководство вновь объединилось ко всеобщему благу. Именно он, безусловно, держит в своих руках тот инструмент, который представляет собой вермахт. Пусть генерал и упоминает о «новом оружии» (однако не говоря о нем конкретно), которое положит конец успехам противника, но в принципе это не что иное, как один-единственный безоговорочный, фанатичный метод борьбы, словно железный закон, пронизывающий всю мировую историю, и это наполняет генерала уверенностью. «Как закончится однажды эта война, никто заранее сказать не может», — признает он сам, но Германия победит, «потому что мы должны победить, ибо иначе мировая история потеряла бы свой смысл». Это было больше чем признание банкротства ближайшим военным сотрудником главы германского государства! Здесь уже чувствуется демоническое влияние Гитлера, который, вопреки более глубокому пониманию действительности его советниками, бессмысленно продолжал войну, чтобы до последней минуты сохранить свою систему господства, которой почти гипнотически подчинялось его ближайшее окружение.
* * *Вторая мировая война была в такой же мере войной на суше, как и на море. Поэтому тот факт, что Германия уступала своим противникам на море, с самого начала играл значительную роль в исходе конфликта. Для союзнической стороны победа в битве за Атлантику служила предпосылкой для любой более или менее крупной операции против «Крепости Европа». Но этот фактор недостаточно учитывался германским высшим командованием вооруженными силами. В «войне тоннажей», которую в 1939 году пришлось начать с недостаточными средствами, речь шла о том, чтобы топить вражеский или нейтральный, но используемый противником тоннаж в большем объеме, чем союзники способны построить вновь. Тем самым руководство морской войной надеялось нанести решающий удар по зависящим от импорта из заморских стран Британским островам, а прежде всего по осуществляющемуся морским путем текущему снабжению Британского театра войны. При неблагоприятных исходных позициях операции надводных кораблей в Атлантике до лета 1940 года были почти невозможны или же возможны лишь с большими трудностями. Использование немногих подводных лодок было при больших расстояниях подхода к цели малорациональным и не могло принести решающих результатов.
Коренным образом положение изменилось только с захватом Норвегии и Франции, поскольку теперь в распоряжении Германии имелись более благоприятные исходные базы. Однако число боеспособных надводных сил, линейных кораблей, крейсеров и вспомогательных крейсеров было недостаточно для того, чтобы даже при хороших результатах боевых операций каждого из них добиться устойчивого воздействия на вражеский тоннаж (до 1941 года они потопили приблизительно 1 млн брутто-тонн). Исключительно высокий коэффициент полезного действия, которого достигла с осени 1940-го до лета 1941 года каждая отдельная подводная лодка, не мог проявить свою эффективность, ибо само число подводных лодок было слишком мало. Летом 1941 года Германия начала чувствовать английское превосходство в надводных военно-морских силах, а также последствия введения радаров: германские надводные корабли были изгнаны из Северной и Центральной Атлантики. Только в Южной Атлантике, в Индийском и Тихом океанах еще смогли до весны 1943 года продержаться вспомогательные крейсера.
Подводной войне, для ведения которой во второй половине 1942 года все еще не хватало подводных лодок, сильно препятствовала британская система обороны и конвоев, и потому эффективность ее сильно упала. Большие возможности авиации в тоннажной войне использовались в этот период лишь от случая к случаю и с недостаточными силами. Правда, первая половина 1942 г. принесла немецким подводным лодкам в слабо обороняемом районе у северо- и центрально-американского побережья такие крупные успехи, что они оказали влияние на все планирование союзнических операций 1942 года. Но уже во второй половине 1942 года подводные лодки были вытеснены из американского прибрежного предполья; поэтому борьба с конвоями была снова возобновлена в Северной Атлантике.
Хотя число подводных лодок значительно увеличилось, число потоплений в расчете на каждую из них за день пребывания в открытом море сильно сократилось. Поэтому операции в условиях улучшившихся оборонительных возможностей противника и далее страдали от нехватки подводных лодок, а особенно из-за отсутствия эффективной воздушной разведки. К тому же подводные лодки отвлекались на выполнение второстепенных с точки зрения тоннажной войны задач, например в Средиземном море или Ледовитом океане, где эффективность их действий была гораздо меньшей. Попытки успешно действовать против конвоев, отправлявшихся в Мурманск, при помощи надводных кораблей и авиации удавались лишь иногда и в значительной степени терпели неудачу опять же из-за недостаточной координации действий различных видов оружия, а особенно с 1943 года и из-за совершенно недостаточных сил авиации.
