Фриц Шахермайр - Александр Македонский

Смерть Александра перечеркнула не только проект Аравийской экспедиции, но и многие другие. Это и неудивительно, если учесть могущество его личности. В царской канцелярии, в особом архиве, гипомнеуматах, хранилось много проектов и предложений, накопившихся за многие годы. Одни были почти забыты, другие только что поступили. Часть из них оказалась не только подробно разработана, но и уже претворялась в жизнь. Поэтому после смерти царя их нельзя было просто предать забвению. Пердикке пришлось доложить о них войсковому собранию, чтобы аннулировать распоряжения и отменить планы Александра. Пердикка был очень заинтересован в этом. Поэтому он доложил самые дорогостоящие планы и проекты, представленные архитекторами и еще не утвержденные Александром. Во всяком случае Иероним, повествующий об этом со слов Ев-мена, мог узнать от него лишь о тех планах и проектах, которые Александр только намеревался осуществить или во всяком случае считал достойными серьезного рассмотрения[380]. Поэтому здесь не упоминается ни о канале для Эритрейского полуострова[381], ни о новом основании Смирны, а лишь о тех замыслах, к осуществлению которых царь собирался вскоре приступить. Нельзя, конечно, быть уверенным в том, что Александр осуществил бы все так, как проектировалось, но вполне можно составить определенное представление о его планах и намерениях, если бы смерть не настигла Александра. Ознакомление с его планами делает наши знания о царе более полными.

Мы уже говорили о замыслах Александра, о проектах строительства в Элладе и Македонии. Судя по планам восстановления храма Мардука в Вавилоне, строительства грандиозной гробницы Гефестиона, притом что в Александрии в память об умершем друге уже был построен героон, можно предположить, что царь намеревался украсить всю империю культовыми сооружениями. В этой связи заслуживает внимания замысел возведения памятника на могиле Филиппа. Хотя Александр много раз говорил о своем происхождении от бога Аммона, называя его своим истинным отцом, не почтить память победителя при Херонее на его родине он не решился. Это была уступка справедливым требованиям народа.

Существовали и планы создания новых городов с расселением там нескольких общин. Подобные меры уже проводились Александром на Востоке: основывались новые центры, куда вынуждали переселяться местных жителей. Несомненно, царь и в дальнейшем всячески поощрял бы создание больших городов.

Одним из самых значительных замыслов был намеченный, но неразработанный план переселения людей из Азии в Европу, а из Европы в Азию[382]. В больших азиатских государствах всегда имели место такие переселения, но, как правило, они проводились в наказание, чтобы покарать и политически обезвредить города и народы. Намерения Александра были совсем другими: «С помощью браков и привыкания друг к другу оба континента должны объединиться в согласии и любви». Теперь это относилось к созданию не только высшего слоя избранных наций — македонян и персов (или иранцев), но и к народам обеих частей света — Европе и Азии[383]. Правда, Александр имел в виду не переселение народов, a somaton metagogae, т. е. «перемещение человеческих тел», «человеческого материала». Как бы парадоксально это ни выглядело с современной точки зрения, речь идет здесь о браках и братании людей разных национальностей. Все это наряду с имеющей несколько иной характер попыткой перемешать македонян и иранцев, безусловно, отвечало интересам империи.

Мировая империя, занимавшая огромную территорию, конечно, была главной побудительной причиной такого переселения; отсюда сами собой вытекали благоприятные условия для создания unity of mankind[384].

В этой связи нам понятно распоряжение Александра, сделанное им незадолго до смерти: расселить финикийцев и сирийцев вдоль Персидского залива[385]. До сих пор царь размещал в новых городах наряду с местным населением греков и македонских ветеранов. Однако теперь все изменилось: в планирование империи впервые были включены как самостоятельный, активно действующий фактор семиты левантийского побережья. Александр, по-видимому, всегда ценил семитов как купцов. Поэтому им разрешалось сопровождать армию в качестве торговцев и маркитантов. Кроме того, финикийские города занимали особое положение и пользовались самоуправлением, а Газа и Тир после истребления их населения были восстановлены не как греческие, а как семитские города. Со временем Александр понял, что семиты гораздо охотнее идут навстречу его планам создания всемирной империи, чем все другие народы. Как противились этим планам македоняне, нам уже известно. Но и греческие наемники, осевшие на Востоке, страдали от ностальгии и бунтовали. К тому же они отличались сильно развитым националистическим чванством и высокомерием. Время расцвета национальной истории западных семитов, за исключением иудеев, давно уже миновало: они привыкли покоряться могущественным государствам и охотно поддерживали их, извлекая из этого пользу. Финикийская городская культура достигла очень высокой ступени развития, переняв многое от греков. А кроме того, семиты побережья отличались необыкновенной ловкостью, умением приспосабливаться к любым климатическим условиям и новому образу жизни. Их легче было привлечь на свою сторону и удобнее использовать, чем даже греков. Если македоняне и иранцы могли взять на себя управление и армию, греки — духовную культуру, то Финикия с Сирией, да и Левант в целом занимали первое место в торговле. Заселение же новых городов и мореплавание им следовало поделить с греками. Таким образом, когда Александр незадолго до смерти обнаружил этот новый цвет в своей палитре, перед ним открылись совершенно неожиданные перспективы.

Если сопоставить выражение «переселение человеческого материала» со всей деятельностью Александра, оно может иметь еще одно истолкование. Одновременно с вербовкой людей в Леванте царь приказал покупать рабов. Причем последние должны были разбираться в мореплавании и, что немаловажно, отвечать требованиям, которые он предъявлял к переселенцам. Может быть, царь намеревался при их переселении к берегам Персидского залива предоставить им свободу? А может быть, выражение «человеческий материал» (somata) указывает на то, что он хотел в основном использовать рабов для своих планов смешения и переселения народов? Ведь найти добровольцев среди свободных не всегда оказывалось легким делом. Эллинских наемников, Правда, удалось одурачить и обмануть, применив военную дисциплину. Свыше 23000 человек переселилось таким образом только в северо-восточные провинции[386]. Иностранные ландскнехты стали уклоняться от царской службы. Они собрались у Тенара и чуть ли не грозили открытым неповиновением. По-видимому, следовало искать другие формы скрытого, а порой и явного принуждения. Поэтому попытка использовать рабов в целях переселения совершенно естественна и понятна.