Василий Голубев - Во имя Ленинграда

"Какое счастье служить, воевать вместе с такими людьми", - писал я когда-то родным в Старую Ладогу. Это чувство испытываю и сейчас... В свои 87 лет.

9 июня в 7 часов 30 минут полк построен с выносом гвардейского знамени. Выслушан приказ, принята повышенная боевая готовность на земле. А в 8 часов 1-я эскадрилья уже взлетела на прикрытие группы кораблей, открывших огонь по противнику в районе Ино. Грянули первые залпы артиллерии, минометов и пулеметов по всему фронту Карельского перешейка. В воздухе - десятки больших и малых авиагрупп 13-й воздушной армии и Балтийского флота. Тысячи бомб обрушились на войска и укрепления врага.

Впервые за всю войну наша авиация наносила столь мощные бомбовые и штурмовые удары. 1100 самолетовылетов за день, два массированных удара силами трехсот самолетов. Авиация врага была буквально подавлена.

На второй день войска пошли на укрепления врага, и снова артиллерия и авиация наносили беспрерывные мощные удары, взаимодействуя с сухопутными войсками. Горели железнодорожные узлы противника, дробились его резервы в районе второй и третьей оборонительных полос и Выборга. В коротких воздушных схватках враг потерял в этот день полтора десятка самолетов и был вынужден убирать авиацию с передовых аэродромов перешейка.

К вечеру 10 июня мы нанесли на полетные карты новую линию фронта: первая полоса обороны прорвана по фронту на 20 и в глубину до 15 километров. Войска шли вперед, разрушая десятки уцелевших дотов на выборгском и кексгольмском направлениях. Рушились считавшиеся непреодолимыми вторые и третьи линии обороны. Опорные узлы, дороги, скопления войск, техника и резервы испытали на себе дерзкие удары наших авиаторов. А 15 июня первый морской десант высадился в бухте Ино. С этого дня вся балтийская авиация, корабли, морская пехота включились в бои по поддержанию приморского фланга сухопутных войск, упорно продвигавшихся к северной крепости - Выборгу. Противника лихорадило, он спешил подтянуть все имеющиеся силы, остановить наступление Ленинградского фронта на рубеже Выборг - Вуоксинская водная система. С аэродромов Эстонии немцы подбросили несколько десятков пикирующих бомбардировщиков и истребителей, стремясь уничтожить наши боевые и десантные корабли, нацеленные на острова Биоргского архипелага и Выборгский залив. Но их встретили наши летчики, и удар не состоялся. 19 июня наши войска, прорвав третью полосу вражеской обороны, подошли к южному обводу Выборга. А 20-го был назначен штурм Выборга и разгром войск, оставшихся на восточных островах залива. Объектами наших атак стали батареи на островах и корабли противника.

Ранним утром начался штурм Выборга. Город-крепость окутался дымом пожаров. Наши самолеты не покидали небо. Одна эскадрилья сменяла другую. Весь укрепленный район кипел в огне. К вечеру Выборг пал.

Двенадцать суток непрерывных воздушных боев прошли без единой потери, ни одного погибшего летчика.

В числе тридцати трех наиболее отличившихся соединений наша авиадивизия получила почетное наименование Выборгской.

Не успели мы подвести боевые итоги, как в полк поступил срочный приказ - перебазироваться на Кургальский полуостров, на давным-давно знакомый аэродром Липово, где я летал весной сорок первого и где сейчас наш полк займет передовой аэродром в тридцати километрах от линии фронта на нарвском направлении.

Встреча отважных

Погрузка продолжалась всю короткую июньскую ночь. Палубы двух больших тральщиков были забиты различной техникой. Бережно принайтовали локатор, наземный вариант полковой радиостанции, сложили летние и зимние палатки. С имуществом на кораблях шли ремонтники, связисты. Всех остальных ночью перебросил транспортный самолет Ли-2, прихвативший с собой почту.

Чуть свет корабли покинули остров Сескари, взяв курс на юг, и через три часа уже разгружались в Ручьях, которые летчики недавно буквально спасли от фашистских пикировщиков. Теперь до аэродрома рукой подать - 40 километров. Старший наземного эшелона инженер Мельников, ветеран, служивший в этих местах и до войны, и в сорок первом и потому знавший каждую деревеньку и лесную тропинку, уверенно повел колонну по чудесным, лесным, со множеством озер местам, мимо красавицы Луги.

Деревни, большие и малые, по берегам Лужской губы и Нарвского залива были разрушены, жители угнаны в рабство или перебиты. Но теперь здесь было другое население - военное. Кругом маячили палатки и дома-времянки штабов и госпиталей 2-й ударной армии, которую полк прикрывал с начала и до конца Ленинградско-Новгородской операции.

Нам тоже нужно было поскорей разместить свои службы, не потеряв боеспособности в этот день. В Липове к нашему прилету почти все было подготовлено: постарался батальон техобслуживания, работавший здесь неустанно в течение двух недель. Построены были столовая, жилье, палаточный городок и командный пункт в глубокой землянке с мощным перекрытием.

У самолета меня встретил командир технического батальона майор Иван Осипович Турченко, обладавший огромным опытом подобных перебазирований и обслуживания авиаполков. Было время - хлебнул горя, отступая из Прибалтики. Теперь его батальон в числе первых возвратился на старые пепелища.

Я рад был видеть Ивана Осиповича, поблагодарил его за старание и сказал, что к вечеру весь полк будет здесь. К боевому дежурству приступаем через тридцать минут.

- Давайте объедем аэродром, определим места эскадрильям. Скоро подойдет Мельников, с ним вместе прошу завершать благоустройство, а главное, маскировку стоянок.

Турченко сел за руль полуторки, я занял место рядом, в кузов залезли Карпунин и Николаев.

- Сам вожу машину, не хватает водителей, - пожаловался майор, - десять человек забрали в автобатальоны. На формировку.

- Не горюй, - утешил я его, - вот соберется полк, поделимся. У нас есть резервы шоферов.

Он буквально ожил и всю дорогу весело шутил.

Объехав летное поле и местность вокруг, мы вновь вернулись к моему Ла-5 с бортовым номером 33. Мы тепло распрощались - времени было в обрез, надо было еще слетать на Сескари, проследить за окончанием перебазирования и передать женские подразделения (зенитчиц и строителей) коменданту острова. По правде говоря, я мысленно вздохнул: наконец-то кончатся наши собрания и беседы по персональным делам. На стоянке кроме Абанина и Тарараксина меня встретили десятка полтора зенитчиц и строительниц.

- Что это, Александр Иванович, вы с такими почестями меня встречаете? спросил я замполита.

- Это, Василий Федорович, не столько встреча, сколько слезные проводы. Как мы ни глядели в оба, а оказались слепыми. Натворила молодежь на свои и наши головы, - пробормотал расстроенный Абанин.