Василий Голубев - Во имя Ленинграда

- Коля! Коля! Задержи "тупорылых", я прорвусь к большому - это "Дорнье-24", - снова донесся спокойный голос Александра Потемкина.

"Молодцы гвардейцы!" - хотелось крикнуть в микрофон, но мешать им сейчас было нельзя, успех боя решали мгновения. Лишь мысленно представлял, что они там творят: Шестопалов, имея преимущество в высоте, атакует пару ФВ-190, которая ближе к Александру, а Потемкин, дав полную мощность мотору, со снижением на попутно-пересекающемся курсе атакует большого и одной длинной очередью хлещет по левому мотору и пилотской кабине. Повторной атаки не потребуется - Потемкин один из лучших снайперов. "До-24" кренится на левое крыло, зацепляя за воду и взметнув несколько водяных столбов, скрывается, оставив на поверхности белую пену и какие-то обломки.

И снова в динамике голос Потемкина:

- Коля! Все в порядке, развалился на куски, что-то плавает. Сейчас атакую "тупорылых" снизу, не перепутай.

Ждем, затаив дыхание...

- "Тридцать третий"! Я - "Ноль четырнадцатый"! Задание выполнено сбиты два "фокке-вульфа" и "дорнье". Высылайте спасательный катер, на воде есть люди. Нахожусь над местом боя.

- "Ноль четырнадцатый", молодцы! Катер на внешнем рейде у Лавенсари, выходит. Одной парой помогите ему найти место. Вам высылаю смену. Я "Тридцать третий".

Через полчаса звено Шестопалова произвело посадку, и вскоре летчики, возбужденные и радостные, доложили все подробности боя, подтвердив мои догадки.

- Если бы мне довелось вести такой же бой, - сказал я ребятам, - сделал бы все так же, как вы. Спасибо вам, боевые друзья, от старшего поколения полка за достойное принятие боевой эстафеты.

...Более шести часов мы продолжали прикрывать поисковый торпедный катер. Он избороздил весь район возможного приводнения летчиков. И лишь на месте падения "дорнье" подобрал кислородные подушки, куски каких-то деревянных деталей и китель светло-серого цвета с множеством орденских ленточек и погонами немецкого полковника. Значит, не случайно фашисты проявляли в этом налете такое упорство - их вел командир высокого ранга.

К концу дня, когда улеглись все волнения, в полк прибыли командир дивизии полковник Корешков и начальник политотдела авиации флота генерал-майор Сербин. Причину их внезапного появления мы пока не знали.

Встретив начальство прямо у самолетов, я доложил о готовности полка и результатах дневных схваток, хотя командование уже знало о них из донесения, посланного сразу после боя.

- Ну, что вы тут натворили, отцы командиры? - улыбаясь, спросил Владимир Степанович.

Я ответил шуткой, хотя и не совсем понял, о чем речь:

- А что мы можем натворить без ведома и указаний старших "отцов"?

- Сейчас узнаете, - ухмыльнулся Сербин. - Собирайте весь личный состав прямо под сосны, в тенек, и поговорим сразу со всеми.

Майор Тарараксин побежал к телефону давать команду. Вернулся, доложил, что через десять минут личный состав будет в сборе.

- Разрешите построить эскадрильи колоннами?

- Стройте как угодно, только поближе к нам. Будет одновременно и собрание, и митинг.

Я подумал, что, должно быть, начинается операция, к которой мы тщательно готовились более трех недель, но спрашивать не решился. Сам не терпел излишнего любопытства других и себе не позволял. Полк был построен, сейчас все будет ясно. Генерал Сербин, приняв рапорт начальника штаба, обратился к гвардейцам:

- Товарищи! Двадцать пятого июня сорок первого года капитан Алексей Касьянович Антоненко в таллинском небе сбил "юнкерс". Он первым открыл счет авиаторов Балтики. Почти три года первая гвардейская авиадивизия ведет упорную и беспощадную борьбу с фашистскими захватчиками, увеличивая счет воздушных побед. А сегодня командир звена лейтенант Потемкин в одном бою сбил два самолета и довел счет до тысячи. Внушительная цифра - тысяча! Звучит, товарищи, на всю нашу Родину звучит. Поздравляю вас всех...

Ему ответили дружными аплодисментами, видимо впервые раздавшимися на этом маленьком полудиком островке под вековыми соснами.

Командир дивизии попросил выйти из строя участников последнего боя. Вышли, волнуясь, лейтенанты Шестопалов и Потемкин со своими ведомыми. Храбрецы немного терялись в торжественной обстановке, смотрели поверх голов, переминались с ноги на ногу, аплодисменты смутили их окончательно. Полковник Корешков крепко обнял каждого из них, а Потемкина, растерянно шагнувшего к нему навстречу, трижды поцеловал, затем обратился уже ко всем.

Он вспомнил свою службу в полку, который крепнет сейчас буквально на глазах. Потом на минуту замолк, и слова его в наступившей тишине прозвучали с особой торжественностью и силой.

- Товарищи! Девятого июня войска Ленинградского фронта и силы Балтийского флота начинают Выборгскую операцию. Нам поручено прикрытие кораблей и десантов морской пехоты, а также сухопутных войск, действующих вдоль северного побережья залива! Вы снова правофланговые нашего соединения. Желаю вам успехов и полного решения боевой задачи! А сейчас... - Он прищурился и достал из кармана темно-синего морского кителя четыре пары офицерских золотых погон и вручил их победителям боя: - Ну вот, уважаемые "тысячники", теперь в новом внеочередном воинском звании наводите страх на врага и крушите его по-гвардейски.

После митинга все кинулись качать именинников, и столько было неподдельной радости и молодого веселья, словно и не предстояло им через два дня идти в смертный бой.

Сербин и Корешков поздно вечером улетели в Кронштадт, захватив с собой письменные доклады летчиков и наградные листы.

8 июня, сохраняя полную скрытность, полк завершил последние приготовления. В людях ощущался особый подъем. Вечером самолет доставил газету соединения "Победа", весь номер которой был посвящен нашему полку. Во всю ширину первой полосы - боевой лозунг "За землю Русскую, за счастье народов вперед, гвардейцы, к новым победам!". Над редакционной статьей заголовок "Бить врага с нарастающей силой", на фоне горящего "юнкерса" и атакующего "ишачка" - фотография Героя Советского Союза Антоненко. И еще рисунок - горящий "Дорнье" и фото юного лейтенанта Александра Ивановича Потемкина. Здесь же приветственные телеграммы командования Балтийского флота и командующего авиацией флота. С угла на угол красным шрифтом число 1000. На второй полосе - описание боевых подвигов четверки отважных, сбивших в этом бою три фашистских самолета.

Много лет прошло с тех пор, а я с прежним волнением рассматриваю пожелтевшую от времени газету, вижу мужественные лица друзей, слышу их голоса из гущи боя: "Прикрой! Атакую!.."

"Какое счастье служить, воевать вместе с такими людьми", - писал я когда-то родным в Старую Ладогу. Это чувство испытываю и сейчас... В свои 87 лет.