Борис Григорьев - Карл XII, или Пять пуль для короля

Пришлось и Карлу XII, как ни горько было сознавать свое поражение во всей польской политике, делать попытки примирения с Августом — правда, в обмен на совместный союз против России. Но было уже поздно: Швеция и ее король представлялись Августу битой картой, и ничего путного из этих переговоров для шведов не вышло. Как бы то ни было, а пришло время, когда стало не до чужих корон, и нужно было позаботиться о собственной. Из Стокгольма доходили глухие вести о том, что после бендерских событий, когда король стал фактически пленником султана, в стране начались разговоры о необходимости предпринять какие-то шаги, раз Швеция теперь надолго осталась без короля. Как назло, Карл заболел малярией и шесть недель находился между жизнью и смертью. Местность под Тимурташем оказалась гнилая, и многие из шведов уже отдали Богу душу. Но король выжил, его здоровый организм перенес и эту болезнь.

14 ноября турки предложили Карлу переехать в Демотику. Перед Рождеством 1713 года Карла в Демотике навестил его знакомый переводчик Савари. Лежащий на полу король спросил голландца о последних новостях, и тот сказал, что самой последней новостью были слухи о том, что король Швеции не будет вставать с постели целый год. «Король выслушал это с кривой усмешкой», — записал Савари в своих мемуарах. Короля вдруг проняло: сразу после ухода Савари он послал за гофмаршалом Дюбеном и приказал подать мундир и оседлать коня. Карл всегда поступал вопреки и наперекор.

Самой главной проблемой в этот период для короля стали деньги. От отца Карл XII унаследовал такие черты, как суровость, хладнокровие, склонность к тайнам и секретам, чувство долга и способность быстро принимать решение. К сожалению, он не перенял у него экономности и бережливости и в этом смысле пошел в мать. Карл не то что тратил деньга, он сорил ими направо и налево. И это при том, что из Стокгольма он за все годы пребывания в Турции практически не получил ни талера, но зато успел влезть в долга к султану. Поэтому добывание денег было все эти годы основным занятием шведов. Деньги уходили на подарки, взятки и подкупы турецких чиновников и иностранных дипломатов, их всегда не хватало. Нехватка их сказывалась особенно остро в 1714 году, когда, как писал голштинец Фабрис, шведы забыли, как выглядят монеты: круглыми или квадратными. К концу пребывания короля Швеции в «гостях» у Ахмеда III его долг туркам составил 2,5 миллиона талеров, или половину годового дохода Швеции!

Между тем турки стали откровенно демонстрировать свое пренебрежительное отношение к Карлу XII и политике Швеции. Заключив в Адрианополе 25-летний мир с Россией, Порта направляла теперь свои усилия на то, чтобы урегулировать свои отношения с Польшей. В апреле 1714 года Турция признала Августа II королем Польши и от активной европейской политики устранилась. Заинтересованности в том, чтобы продолжать удерживать короля в качестве своего пленника, у султана уже не было, тем более что содержание короля Швеции обходилось турецкой казне недешево. Предусмотрительный Али-паша на всякий случай решил «придержать» Карла XII до зимы, пока между турками и поляками не будет заключен мир, а Понятовскому он прямо заявил, чтобы в будущем шведы его всякими просьбами больше не донимали. Спустя несколько дней после возвращения короля Швеции в Демотику султан перебрался в Стамбул, тем самым как бы подчеркнуто увеличивая возникшую между ним и королем дистанцию. Личной встречи между монархами за пять лет так и не произошло: султан не соизволил пригласить короля, а король, который в Турции стал обостренно воспринимать свое достоинство и честь, на прием не напрашивался.

Карл XII превращался в разменную монету, и он не мог не осознавать этого сам. В Турции его ничто уже больше не держало, весь запас надежд и планов был исчерпан, в то время как в самой Швеции все готово было вот-вот рухнуть. Петр I стал теперь для Карла недосягаемым; царь свободно и беспрепятственно занимался своими прибалтийскими и финскими делами. Датчане в Тённингене взяли в плен последние остатки шведской армии и теперь подумывали уже о том, чтобы приступить к дележу шведских заморских владений. Пруссия хотела получить Штеттин, Ганновер» Бремен и Верден, так что в скором времени нужно было ожидать присоединения этих германских государств к антишведской коалиции. Весной 1714 года в Раштатте Австрия и Франция заключили между собой мир, и Карл начал изучать возможности для возвращения домой через территорию Австрии и Германии.

По польско-турецкому соглашению, ему разрешалось проехать транзитом через Польшу на Данциг, но Карлу эта перспектива показалась слишком рискованной — он опасался волнений поляков и козней со стороны своего саксонского кузена, который понимал, что если весной шведский король вернется на родину, то к осени его можно будет ждать с новой армией в Польше. Старый и опытный интриган Август II затеял с Али-пашой переговоры и внушил турку мысль о готовности пойти на сепаратный мир со Швецией и союз с Карлом XII, но при посредничестве какого-нибудь влиятельного лица. Лучше, чем Али-паша, Августу посредника не найти, а удачное посредничество, несомненно, поднимет авторитет великого визиря в глазах султана. Август предложил Али-паше направить в Дрезден специального посланника, чтобы незамедлительно начать переговоры. Великий визирь, подобно крымскому хану, поверил Августу и послал к нему в качестве своего представителя какого-то татарского мурзу. Татарин долго и упорно пытался найти себе применение в Дрездене, но был вынужден вернуться в Стамбул с пустыми руками и сообщением, что проект Августа на поверку оказался всего лишь шуткой.

Таким образом, пока происходила вся эта возня вокруг предложения Августа, прошло много времени, и отъезд Карла XII из Турции благодаря кузену был перенесен на более поздний срок. К 1714 году тем не менее никаких препятствий для отъезда короля домой уже не было. Карл VI, император Австрийской империи (Иосиф I умер в 1711 году), согласился пропустить короля Швеции через свою страну.

До Демотики дошли известия о больших успехах русской армии в Финляндии. Практически вся страна находилась уже во масти царя Петра. Малочисленная и плохо вооруженная армия Карла Густава Армфельта, сменившего Г. Любекера, отступила на север. Карл отнесся к известию с безразличным спокойствием, посоветовав своим военным применить в Финляндии тактику выжженной земли, которой придерживался Петр I во время его русского похода в 1707—1708 годах.

В марте 1714 года в Демотику прибыл новый посланец из Стокгольма — полковник Ханс Хенрик фон Ливен, на которого и королевская семья, и Госсовет возлагали большие надежды: он должен был уговорить короля вернуться домой. Страна уже больше не могла позволить себе, чтобы ею руководили из Турции, каждый приказ или указание короля доходило до исполнителей не ранее чем через три месяца. Рассерженный А. Хорн решил в декабре 1714 года созвать, наконец, риксдаг и попытаться в качестве временного правителя страны утвердить принцессу Ульрику Элеонору. Об этом и доложил королю фон Ливен. История сохранила диалог Карла XII с полковником в записи последнего. Начинает король: