Юрий Сушко - Высоцкий. На краю

От госпитализации Высоцкий, разумеется, отказался. Обо всем договорился с врачами. Ребята определены в отдельный бокс, барышни отправлены по домам. Оглядел «поле боя» с подбитым «мерседесом». Теперь можно на боковую, голова гудит как чугунная. Завтра, все завтра…

Первые дни нового года пришлось еще повозиться с «Зеленым фургоном». Игорь сидел у него дома, без перерыва барабанил по клавишам пишущей машинки. Последнюю выволочку понял правильно. Но Владимир уже действительно не мог сдержаться:

— Игорь, это — полная..! Ты ничего не сделал! Если ты хочешь делать такое кино — ради Бога, пожалуйста, но мне там делать нечего! Ты думаешь, если поставил мою фамилию, то уже все?!

Потом, прочтя окончательный вариант, успокоился: — Ладно, пойдет. В Одессу посылать не будем, некогда. Я сам поеду в «Экран» к главному редактору…

Он долго собирался с силами перед решающим разговором с Юрием Петровичем Любимовым. Чтобы сделать фильм, нужно было уйти из театра как минимум на год-полтора. Сначала Любимов начал кричать, что это бандитизм, что это несправедливо, что я его, понимаете, человеком сделал, а он так себя ведет… Но потом понемногу стал остывать. Особенно после того, как Высоцкий сказал ему: «Юрий Петрович, вы начали в сорок — и сделали. А я хочу в сорок два начать…» В конце концов, договорились по-джентльменски: Любимов подписывает Высоцкому заявление на предоставление творческого отпуска на один год с условием: играть Гамлета. Даже подписывая, предпринял последнюю попытку: «Да обманут они тебя, репетируй лучше Бориса Годунова, чего ты ждешь?» Нет, не уговорил. Напротив — услышал, что Владимир с Демидовой все-таки хотят завершить свой эксперимент с постановкой «пьесы для двоих». — «Валяйте».

Приказ о творческом отпуске артиста В.С. Высоцкого появился на доске объявлений театра тринадцатого января.

Председатель Гостелерадио Лапин, узнав, что Высоцкий собирается ставить фильм, как ни странно, преград чинить не стал, пожелав лишь, чтобы к режиссеру-дебютанту в качестве худрука назначили «культурного, интеллигентного человека». Высоцкий предложил Геннадия Полоку.

Но, к его удивлению, друг принялся усердно уговаривать отказаться от режиссуры, мол, ты сейчас, как актер, на взлете, зачем тратить силы на постановку какого-то фильма? В самом деле, зачем, если Полоке он самому был нужен. Как актер, в крайнем случае, как автор песен к телефильму, над которым он сам уже начал работу?..

Но, зная упрямство Высоцкого, все-таки согласился стать художественным руководителем.

Едва появились претензии к сценарию, Владимир вне себя примчался к Володарскому:

— Представляешь, они там требуют что-то выкинуть! Как я могу это выкинуть? Без этого фильма нет!

На что более искушенный в нюансах подковерных игр с редакторами драматург ухмыльнулся и спокойно сказал:

— Ну и выкинь, подумаешь? А потом, когда будешь снимать, возьмешь и вставишь… Делов куча! Ты же полный хозяин на съемках, ты снимаешь. Ты! Понимаешь? Выбрось. Что ты сейчас с ними лаешься, нервы портишь?.. Брось.

Высоцкий недоуменно вытаращил глаза:

— Не-ет! Ты что? Это же я написал сценарий… Как же это? Это же написано!

У него было фантастическое уважением к тому, что написано, умилялся подобной детскости Володарский. Высоцкий считал: это — рукопись, это написано так, как он видит, значит, это трогать нельзя. Просто нельзя и все.

Потому что это им уже написано. Не устраивает — не надо!..

Но будущий режиссер-постановщик начал потихоньку подбирать актеров. Сам собирался играть Красавчика. Шевцов, вообразивший, что он уже тоже получил право голоса, высказал сомнение: не староват ли?

— Чепуха! — отрезал Высоцкий. — Только немного займусь собой, — и сразу все будет в порядке…

Позже примерял на себя обличье бандита Червеня, но отказался в пользу Ивана Бортника. В роли красноармейца Шестакова видел Леонова, а секретарши — Людмилу Максакову. Сергей Юрский рассказывал: он зашел после спектакля «Преступление и наказание» за кулисы к Высоцкому и наговорил ему кучу комплиментов. Владимир был грустен, сказал, что с театром он расстается и что, пожалуй, это и есть момент расставания, и будет снимать кино. И тут же стал оговаривать с Юрским его участие в будущем фильме. «Он был весь заряжен на это», — понял тогда Сергей Юрьевич.

Высоцкий определялся с кандидатурами оператора, художника картины, второго режиссера. Был даже утвержден директор фильма Владимир Мальцев, с которым он встречался еще на съемках «Вертикали», «Опасных гастролях» и «Места встречи…».

Шила в мешке не утаишь, но никто, в общем-то, и не скрывал, что Высоцкий ограничил свое присутствие в Театре на Таганке Гамлетом и Свидригайловым, и всерьез занялся кино. Отвечая на многочисленные вопросы, Владимир объяснял: «Были сплетни, что я ушел режиссером на Одесское телевидение. Это неверно, это глупо. Я просто хотел сделать картину… Должен был делать, но не успевал по времени, хотя затратил очень много работы и энергии… Я-то думал, что все это так легко: готов сценарий, утвержден — и пошел работать… А, оказывается, — нет. Там надо еще куда-то идти, где-то утверждать, потом — редактура, потом все спускают, потом все начинается по новой на студии. Потом опять присылается второй… вариант. И когда я три месяца работал, а оказалось, все на нуле… — я позвонил и сказал, что нет, извините, у меня нету времени на это…»

С завидным аппетитом «пожирали» его драгоценное время, а главное — нервы и дотошные следователи, пытавшиеся «раскрутить дело» о прошлогодних левых концертах в Ижевске. Их изощренная фантазия — «куда там Достоевскому с записками известными!»— иной раз ставила в тупик. Это надо же было додуматься до того, что «свидетель Высоцкий В.С.» умышленно устроил автомобильную аварию, чтобы укрыть в больнице от следственных действий другого важного «фигуранта» Янкловича В.П.»…

Хотя все это чепуха.

— Володя, читал? — Смехов подсунул ему «Известия». — Полюбопытствуй.

«О Сахарове А.Д.

На протяжении ряда лет Сахаров А.Д. проводил подрывную работу против Советского государства. В связи с этим он неоднократно предупреждался о недопустимости подобной деятельности представителями соответствующих органов власти, общественных организаций, видными советскими учеными. Игнорируя предупреждения, Сахаров в последнее время встал на путь открытых призывов реакционных кругов империалистических государств к вмешательству во внутренние дела СССР.

Принимая во внимание многочисленные предложения советской общественности, Президиум Верховного Совета СССР лишил Сахарова А.Д. звания Героя Социалистического Труда и всех государственных наград, а Совет Министров — званий лауреата присужденных ему премий СССР» (ТАСС).