Зинаида Фосдик - Воспоминания о Рерихах

01.02.30

Профессор Ростовцев навестил Н.К. Показав на кончик мизинца, Н.К. сказал о нем: «Вот столько! Чем люди живут!» <…>

Телеграмма из Белграда — просят картину Н.К. для крупной выставки знаменитейших художников. Вечером имели Беседу с Владыкой. Изумительное Указание, чтобы Н.К. миновал Париж. Там был убит Кутепов — генерал белой армии, — и вообще там теперь рискованно. Изумительный поворот! Значит, Н.К. и Юрий поедут только в Лондон. <…>

02.02.30, воскресенье

Н.К. пришел на завтрак рано. Говорили о вчерашних видениях. В Париже Н.К. представится президенту, Бриану, продлит визы на три года и уедет. Лекции в Сорбонне и других местах — это глупо, никакой пользы не принесет. А если будет много показываться, русские скажут, что он себе паблисити устраивает, появятся новые враги. <…> О Штрауссе Н.К. говорил, что он сослужил великую пользу, ибо мы узнали, что кампания с обедами и комитетами нам ровно ничего не принесет.

Утром я была занята, днем пришла Германова с ученицами, я их повела по Музею. Затем я пошла с ней к Н.К. Он замечательно говорил о кресте, что это символ желания и воображения, и где они соединяются наперекрест, там-то и зарождается атом. И еще он думает, что у Христа тоже был крест и Он носил его. А свастика — это крест, брызжущий огнем. Крест — древнейший символ. <…>

08.02.30

Деловые вопросы

<…> Н.К. <…> показал письмо Шклявера, где тот пишет, что Лига Наций к нашим Учреждениям отнеслась холодно, ибо в 1928 году, когда они сделали запрос в Вашингтон о Музее, им ответили, что они такового не знают. Хорошо! Америка нас не признает! Ужас, что здесь творится, — весь мир знает, а они не знают!

Н.К. говорил, что надо поехать в Вашингтон и все налаживать снова. Италия хочет объявить о неприкосновенности Музеев, то есть [поддержать] идею Н.К. Потому решено пустить ее здесь в Associated Press, ибо Бора, получив доклад об этом, все же молчит и поныне. Разошлись поздно. Н.К. хочет написать статью о коллекционерстве и поместить ее в какой-нибудь журнал. Она будет ко времени.

09.02.30, воскресенье

Утром беседовали с Н.К. Он поручит Судейкину следить за открытием «Весны Священной». <…> Днем у нас было собрание совета директоров, опять Холл мямлил и представил наивные доводы для успеха. <…>

10.02.30

Поехала сегодня с Н.К. купить туфли для Е.И. и ботинки для него. По дороге говорили, что Порума боится ехать, оттого и больна теперь, и все у нее начинает болеть — зубы и так далее. Н.К. говорит: она долго сидела на одном месте, и ей трудно сдвинуться. Также вспомнил, что Тарухан перед приездом сюда написал духовное завещание.

Сегодня прошел билль о гражданстве, предложенный Блюмом. Надеемся, что он пройдет в Сенате. <…>

Затем Н.К. пришел к нам. Говорили, что люди снимают у нас квартиры в Доме из-за разных обществ и что надо это сказать Холлу.

11.02.30

Юрий приехал из Филадельфии, наладив новые контакты, успел прекрасно. Н.К. был у Франкеля (Art News) [ «Новости искусства»], и тот принял его статью о коллекционерах. <…>

На душе очень больно за многое, тоскую, почему творится так много непонятного? Ласка, любовь, заботы — для иных, а для других — холодное отношение. Но терпение приведет ко многим переменам. Вечером все у нас пили валериану, но без Луиса и Нетти — ибо она простужена, плохо выглядит, а в пятницу уезжает в Индию.

12.02.30

Хотя Франсис и дала вчера в пять газет Roerich Pact [ «Пакт Рериха»], сегодня ни в одной из них ничего об этом не появилось. Н.К. очень огорчен этим отношением прессы. Из Амторга пришло письмо, что они готовы начать переговоры о «Белухе». И это Н.К. очень не нравится, ибо пахнет их желанием явиться в Музей, а потом оповестить повсюду. Днем пошла с Н.К. к Тарухану, тот хотел всунуть «Алатас» в дела сибирской группы. Но Н.К. сказал, что комната дана сиб[ирской] гр[уппе] и что не [надо] вмешивать «Алатас» в их выступления, ибо будут винить Тарухана. Он еще с ним долго «мусолился», когда я ушла, как он мне говорил. <…>

Потом пошли к нам. Я немного рассказывала Н.К. о маме, что она приуныла. Н.К. на то говорит, что мы поневоле теперь разделены в делах, а через три года одному будет Указано быть в Чили, другому в Англии и так далее. Когда дух растет, он грустит не от личных, а от космических причин. Н.К. понимает, что она видит многое, что и сказать не может. Но ей трудно.

Н.К. говорил о распределении комнат в Музее: «Скоро все отдадим богатым, и останется Коридор Бора, Выход Гувера». Мы очень смеялись.

13.02.30

Утром Н.К. говорил, что пророков никогда не спрашивали про предсказания, боялись их, ждали, пока они сами заговорят. Напомнил, что Е.И. не любит, когда ее спрашивают, что она видела. Это он говорил относительно мамы.

Днем были с Н.К. в ложе на «Lohengrin» [ «Лоэнгрин»]. Он говорил, что постановка ужасна, но что Ерица ему понравилась — она единственная артистка из всех. Говорил, что, если изъять Вагнера, некого поставить на его место, ибо за последние 25 лет творческий дух падает, подобного Вагнеру композитора не появилось. Также и в живописи — когда-то выставка художника в Париже или России была событием, о ней писали, готовились, а теперь — ничего. И не потому, что их много, а потому, что притупился интерес к развитию духа.

Говорили, как Юрий взволнован заметкой о лекции Уайтсайда, а Н.К. вспомнил, что Эдисона в начале его карьеры называли сумасшедшим, и все ученые сначала объявляются шарлатанами.

Вечером были у Порумы, имели Беседу, затем немного побыли у нее. Ей лучше, хотя и простужена. Появился вчера в Times, в четырехчасовом утреннем выпуске, проект Знамени Мира Н.К. Решили делать анкету, ибо нигде в других газетах это не появилось. Вечером были у нас, пили валериану.

Получили письмо от Е.И. с посланием для Франсис и меня — «бросить старые привычки, ибо время грозное». Сурово, но заслуженно. Жалела себя, завидовала, сомневалась! Надо вырвать из души с корнем!

14.02.30

Переговоры с менеджером для кампании, для «Урусвати». Пока соглашаются на наши расходы в 3000$ и проценты им с поступлений, которые ожидаются в апреле. Но это еще не решено. Завтракали с Нуцей у Нетти, она сегодня уезжает. <…>

Поехали, проводили Нетти, она уехала в очень счастливом настроении в Италию, на «Saturnia», к Е.И., то есть из Италии в Индию. На пароходе Н.К. говорил мне, что уже мечтает об отъезде. Он и Юрик едут 4 апреля, Свет[ик] — 15 апреля, а Франсис решила 18-го, то есть через две недели после Н.К. <…>