Зинаида Фосдик - Воспоминания о Рерихах

Н.К., узнав про это, сказал, что здесь есть рука отца Келли и леди Армстронг, глава тайной английской полиции здесь. И мы решили повидать Завадского вечером при свидетелях. Он пришел, разговор был с Н.К. при мне, Тарухане и Нуце. Н.К. начал с того, что за сорок лет впервые его имя сняли с названия общества, в котором он является Почетным председателем. Затем он спросил Завадского, назвал ли он свой оркестр по месту, то есть потому, что это Roerich Hall [Зал Рериха], или по человеку? Сказал, что в своей жизни ни разу не участвовал в анонимных обществах и ему не советует, ибо это для всех подозрительно, если кто-то анонимен. В общем, сурово говорил с ним полтора часа и в результате сказал: «А теперь продолжайте, как начали, без моего имени, вообще не упоминая его. А потом увидим».

Конечно, Завадский — безнадежный дурак и пешка в руках отца Келли, который дал два дня тому назад рекомендательное письмо для леди Армстронг, и таким путем Завадский пригласил ее в комитет. Как и говорил Н.К. Но разговор был изумителен тем, что Н.К. ему доказал свое желание иметь оркестр у нас и дал бы ему зал на 5 февраля, но Завадский сам бестактно ушел и снял имя Н.К. с названия общества.

Была у нас сегодня Беседа, где было сказано, что Руманов будет удален [из числа ближайших сотрудников]. Как думает Н.К. — за то, что он пытался втянуть его в корпорацию с Фридлибом, а это подозрительная афера. Потом пили у нас валериану. Много смеялись — Юрий приподымает меня на воздух, а Н.К. говорит, что это неудобно и не лучше ли ему приподнять статую носом или ухом. <…>

Н.К. шутил, что если деньги очень нужны, [можно] написать на старинной доске свежую картину, [отправить] в Европу и дать знать таможне здесь. Когда начнут ее исследовать, то смоют ее и ничего на доске не останется. А тогда требовать 200 000 убытку. Мы очень смеялись. <…>

24.01.30

<…> Вечером Н.К., мама и я заехали за Таруханом и Таней и поехали вместе на обед, устроенный Maha Bodhi Society. По дороге Тарухан рассказал, что Н.К. у нас на концерте, когда певицы вышли кланяться, сказал: «Скорее бы пели, а то публика разойдется». Они пели. Потом опять были аплодисменты, и Н.К. сказал Тарухану: «Пойдемте скорее, а то опять будут петь». <…> Н.К. рассказал, как он на совете школы у них в Петербурге искоренил курение. Все курили, Н.К. зажег кусок бумаги. Все начали кричать: «Что ты, с ума сошел?» А он: «В чем дело?» — «Да ведь дым идет!» А он в ответ: «Да и от вас дым идет!» Вот они и перестали курить. Принцип доведения до нелепости — как говорит Н.К.

Обед сошел скучно, курили до невозможного. Потом все собрались у нас, говорили о Холле и его плохом управлении, лени и попустительстве к кражам. Обнаружено, что мы платим за провизию на 30 % дороже, чем другие отели, что наполняет, очевидно, чьи-то карманы. Решено выразить недовольство Холлу и избавиться от него. <…>

25.01.30

<…> Очень много работала сегодня, вплоть до нашего собрания в 4.30, которое бывает каждую субботу. Убедились, что Холл нечестен, из-за его управления будут убытки в ресторане и по Дому. Решено, чтобы Сидней с ним завтра поговорил.

Вечером была Беседа, потом пили у нас валериану, Франсис тоже была, она два раза в неделю, после собраний, приглашена к нам. <…>

26.01.30

Деловые вопросы

Утром — воскр[есный] завтрак с Н.К., днем — обед у мистера Александера и Уайтсайд — веемы, кромеЛуиса, Нуци, Свет[ика], которые уехали в Принстон видеть профессора Мазера, и Юрия, который еще в Филадельфии. <…>

В 5.30 немного беседовала с Н.К. Он говорит, что главное — это продолжать активную политику повсюду: в Школе, Прессе[267] — везде, иначе замрет все. <…>

Н.К. на днях сказал, что теперь поездка в Южн[ую] Америку должна будет показать, как они будут реагировать, только ли брать от нас или что-либо давать. И группы тамошние, которые ничего не пишут сюда, — будут ли они заменены другими?

В 8.30 йог Кескар выступал в Тибетской библиотеке, [говорил] просто, искренно — хороший человек. Н.К. говорит, что он мог бы сказать это и на улице, а не [только] избранной аудитории.

Концерт Розы Манди прошел хорошо, я зашла на короткое время в зал. Затем Н.К. и Свет[ик] пили у нас валериану. <…>

28.01.30

Н.К. об общении с людьми

Получена телеграмма от Форда о том, что из-за невозможности видеть Н.К. в назначенный им срок встреча не состоится. Конечно, выдумка!

Днем Н.К. выступал перед группой женщин из Общества денверских детей, больных туберкулезом, говорил об образовании, красоте в быту, повседневной жизни — негативное, отвратительное «нет» и положительное, приятное «да». Говорит он просто, спокойно, красиво, ведет к пониманию новой эволюции, новой эры через красоту, труд, знание. После того как он окончил, он вышел, а меня просили остаться и рассказать дамам о его жизни, деятельности, работе, что я и сделала. Они были все очень милы и хорошо все приняли. <…>

Н.К. сегодня сказал Руманову, что не может участвовать в корпорации с Фридлибом, ибо банк не отвечает его роду работы.

Титульный лист информационной брошюры Музея им. Н.К. Рериха в Нью-Йорке

Говорила пару минут с Н.К. о докторе Кеттнере, Maha Bodhi. Н.К. говорит: мы не должны очаровываться, чтобы потом не быть разочарованными. Все эти люди имеют свои ссоры, мелочность, и у нас будут от них мучения и затруднения. Все же мы должны открыть им двери и полный доступ ко всему. Я сказала Н.К., как нам будет трудно после его отъезда, ибо будет ужасно, если мы начнем все допускать или же все уничтожать по принципу, что все возможно. Н.К. ответил, что формула «для чистых все чисто» тоже может оказаться ужасной, ибо «для грязных все грязно».

Вечером была Беседа, собрались ненадолго пить валериану.

Очень тяжело и грустно. Не понимаю, почему Н.К. выделяет Ф[рансис] до наивысших пределов.

29.01.30

Приходил утром доктор Хоффнер, специалист по итальянским примитивистам, — ему хорошо заплатят за сертификаты для аукциона, который еще неизвестно как пройдет. Н.К. сегодня мне говорил о разговоре с Нетти, что и ее поездка должна быть обставлена на деловой почве, то есть Учреждения платят за нее. <.. >

01.02.30

Профессор Ростовцев навестил Н.К. Показав на кончик мизинца, Н.К. сказал о нем: «Вот столько! Чем люди живут!» <…>

Телеграмма из Белграда — просят картину Н.К. для крупной выставки знаменитейших художников. Вечером имели Беседу с Владыкой. Изумительное Указание, чтобы Н.К. миновал Париж. Там был убит Кутепов — генерал белой армии, — и вообще там теперь рискованно. Изумительный поворот! Значит, Н.К. и Юрий поедут только в Лондон. <…>