Вернер Мазер - Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность

Важнейшие результаты обследования, проведенного врачами Бринкманом, Шмидтом-Бурбахом и Ниссле, которые мы еще раз приводим здесь, гласили:

9 января 1940 г.:

анализ крови нормальный. Пульс 72, кровяное давление 140/100.

10 января 1940 г.:

сахар и белок в моче отсутствуют, повышен уробилин. Реакция Вассермана (на сифилис) — отрицательная, осадок в моче умеренный, состоящий из углекислого кальция. Отдельные лейкоциты.

15 января 1940 г.:

Сахар в моче отсутствует. Реакция Майнике (MKRII) на сифилис отрицательная. Реакция Кана (на сифилис) отрицательная.

Отоларинголог Эрвин Гизинг, лечивший Гитлера с 22 июля по 7 октября 1944 г. и без всяких трудностей получивший 1 октября разрешение подробно исследовать все тело лежавшего в кровати пациента, в том числе половой член и яички, записал сразу же после этого в дневнике: «Я снова накрыл живот ночной рубашкой и откинул одеяло с ног… Аномалий половых органов я не заметил. Рефлексы Бабинского, Гордона, Россолимо и Оппенгейма — отрицательные. Он недвусмысленно подтверждает, что яички у Гитлера были нормальными. У трупа же, вскрытого русскими в морге армейского полевого госпиталя № 96 в Берлине, отсутствовало левое яичко. Этот факт доказывает, что в руки русских попали не сожженные останки Гитлера (которые, по данным Отто Гюнше, еще до появления Красной Армии были в спешке захоронены его ближайшими сотрудниками). Представленные ими в состоянии упоения победой части тела не принадлежали Гитлеру. Не имел отношения к Гитлеру и труп, обнаруженный ими 3 мая, который они даже не стали предъявлять на опознание, так как у него были заштопанные носки.

Когда Адольф Гитлер 12 сентября 1919 г., будучи «никому не известным солдатом из народа», как он сам себя охотно называл, выступил на одном из собраний дал в небольшом мюнхенском ресторанчике, в результате чего ему был вручен членский билет за номером 555 и началась его карьера «политика ифюрера», свидетелем этого события стали 46 человек, разочарованных первой мировой войной и ее результатами и искавших вождя и избавителя. Когда 30 апреля 1945 г. он после беспримерного жизненного пути совершил в подземелье самоубийство подобно разыскиваемому преступнику, его окружало примерно столько же отчаявшихся и разочарованных людей,[406] уставших от войны, которую развязал их фюрер. Лишь теперь они осознали, что связали свою жизнь с ложным пророком. «Смерть Гитлера… означала для нас окончание состояния массового гипноза, — писала спустя двадцать лет секретарша Гитлера Траудль Юнге, остававшаяся с ним до самого конца. — Мы вдруг обнаружили в себе непреодолимое желание жить, стать самими собой, вернуться в человеческий облик. Гитлер нас больше не интересовал». А другая секретарша Иоганна Вольф заявила в июле 1947 г., что она была «так несчастна», когда Гитлер признал, что «все кончено». В 1919 г. Гитлеру было 30 лет, он был полон сил и одержим потребностью доказать всем окружающим и всему миру, что можно совершить то, что он считает возможным. В 1945 г., хотя ему было всего 56 лет, это был абсолютно сломленный и конченый человек, который лишь с трудом мог пройти 30–40 метров, держась при этом за своего собеседника правой рукой, так как левая его уже не слушалась. До 1941 г. он владел собой и своим лицом как опытный актер. В 1945 г. свежесть, остроту и бодрость сохранил только его дух, да и то он уже не был в состоянии реагировать на окружающее так, как четыре года назад. Когда в 1945 г. из уголков его рта текла слюна, а усталые, слезящиеся и налитые кровью глаза недоверчиво смотрели на окружающий мир, его удивительная память работала почти так же, как и раньше. Дух, который создал «третий рейх», остался почти таким же в тот момент, когда его творение рассыпалось в прах. Лишь тело, служившее вместилищем для этого духа, было больным, изуродованным и приближалось к своему концу. Хорошо еще, что не наоборот. Ведь в противном случае его сторонники имели бы возможность сослаться на то, что все «могло быть по-другому», и попытаться довести этот ужас до конца.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Данные документальные материалы (приведенные здесь в слегка измененном виде) были опубликованы автором в специальном историческом журнале «Zeitgeschichte» исторического института Зальцбургского университета. В середине шестидесятых годов от жителей населенных пунктов Премон, Фурн, Ваврен, Ла-Бассе и Нуайель-ле-Секлен во Франции, а также Ардойе в Бельгии начали поступать сведения, что от Адольфа Гитлера в начале 1918 г. во Франции родился сын у одной француженки, которая в 1916–1917 гг. была его любовницей. Никто не знал, кем была эта девушка, откуда она родом и как ее звали. Без ответа оставался также вопрос о местонахождении ее сына, в отношении которого данных было еще меньше, несмотря на всевозможные намеки, что подробные сведения где-то имеются, но тщательно скрываются. В скором времени выяснилось, что французское и бельгийское население этих мест уже в мае-июне 1940 г. рассказывало немецким солдатам, что их фюрер в 1918 г. оставил «здесь, во Франции» сына и любовницу. Так, например, баварский правительственный чиновник Ганс Бухен рассказывает: «В июне 1940 г. я был… командиром взвода 14-й роты 519-го стрелкового полка. Во время ввода наших войск во Францию в районе Лилля я получил приказ подготовить расквартирование для нашей части в деревне Себонкур. Для этого потребовались длительные переговоры с мэром… После окончания переговоров мэр по секрету сказал мне, что из его деревни родом один молодой человек, который является родным сыном Гитлера. Гитлер во время первой мировой войны проходил здесь службу некоторое время. Мэр подчеркнул, что он, разумеется, знает не только сына Гитлера, но и его мать, так как она тоже родом из его общины. Мэр произвел на меня впечатление человека, который, безусловно, заслуживает доверия. Он, в свою очередь, вероятно, почувствовал ко мне доверие, так как я высказывал свои пожелания в приличной форме и вежливо. Видимо, он заметил также, что я недолюбливаю войну. Я очень хорошо помню, что мэр рассказывал мне, будто французская пресса неоднократно сообщала о сыне Гитлера, не называя его, правда, по имени. После того как Гитлер стал главой государства, сообщений в прессе по этому поводу больше не появлялось. Следовательно, речь могла идти о времени смерти Гинденбурга 2 августа 1934 г.».

В Германию и Австрию эта информация попала, однако, не через солдат, которые обычно молчали об этом факте, как о военной тайне.[407] Йозеф Геббельс уже в 1936 г. в доверительных беседах рассказывал некоторым из своих работников, что у фюрера во Франции есть сын, который со времен первой мировой войны воспитывается во французском интернате.