Владислав Бахревский - Никон (сборник)

– Куда, сиволапые? Заворачивай!

Встал обоз.

Заслоняя крестьян, выехали на Федьку стрельцы Плещеева. Пешие зарядили пищали, дружно бабахнули, конные, выставив пики, помчались строем на Федькину ватагу. Федькины ребята не дрогнули, не чьи-либо – патриаршьи слуги. Стукнулись отряды друг о друга. Федьку Юрьева чуть пикой не закололи. Успел конем заслониться. Пика коню в глотку, а Федька кувырком и бежать. Тут и ребята его не выдержали натиска стрельцов. Заворотили коней.

Глядели можарцы, по-овечьи сбившись в кучу, как из-за них бьются до смерти царские да патриаршьи слуги. Страшно было мужикам.

Беззвучно плакали бабы, крестя детишек. Детишки смотрели на сечу и тоже помалкивали. Подашь голос, тут тебя смертушка и услышит. Лучше молчать и ждать. Воля Божья. Что в Можарах пропадать, что здесь, на новых землях.

Сеча кончилась, как дождичек. Просыхала кровь на земле.

Поехали.

Ревели дети. Стонали бабы. Люто матерились мужики. А колеса скрипели. В Можары везли свой плач можарцы.

А в Можарах ожидал односельчан нетерпеливо Емельян Иванов, вольный человек. Купил-таки Емельян себе свободу у княгини Арины.

Емельян все уже знал о можарцах и все рассчитал: кому сколько дать, кто у него будет глину возить, кто в извоз ездить, а у кого в избе круг гончарный поставить.

Совсем бы жизнь была хороша, кабы не Шишка. Шнырял по округе лютый волк.

Часть 5

Разбойники

Глава 1

Возле Черного Яра бродил человек и орал:

– Эй, Кудеяр! Где ты? Я вот он!

А пуще этого чудака орал его огромный мешок. В мешке сидел боров. Не большой, не малый, а пудиков на пять.

Орали, орали, уморились.

– Кудеяр, куда же ты запропастился, садовая голова!

Тут его и спрашивают:

– Какая голова у Кудеяра?

Кто спрашивает – неизвестно. Откуда голос идет – непонятно.

Только чудак не испугался.

– Какая голова, спрашиваешь, у Кудеяра? Садовая!

– А у тебя какая?

– А у меня дубовая. Хоть у кого спроси, всякий скажет!

– А Кудеяр тебе зачем, дубовая голова?

– Матушка меня к нему послала с гостинцем!

– А для чего твоей матушке понадобился Кудеяр?

– А чтоб он мне, Васе, невесту нашел.

– Вы что, с матушкой не знаете, что Кудеяр не сводня, а разбойник?

– Разбойник так разбойник! Только он кузнецу нашему добыл жену, пусть и мне добудет. Не пропадать же!

– А какую ты службу Кудеяру собираешься служить?

– Какую прикажет.

– А что ты умеешь?

– Ничего я не умею, только я дюже сильный!

Подошел Вася к осинке, дернул – выдернул, подошел к березке, дернул – выдернул. Подошел к дубу, в затылке почесал.

– Не одолею.

Тут кусты раздвинулись, и выехал на поляну черный всадник.

– Борова зачем тащишь?

– Это гостинец! Матушка дала, чтоб мы с Кудеяром, пока невесту ищем, с голоду не пропали.

– Мудрая у тебя матушка, – улыбнулся Кудеяр и свистнул тихонько.

Вышли на поляну Аксен Лохматый и Холоп.

– Знакомьтесь, ребята, – сказал им Кудеяр, – новый наш товарищ, Вася Дубовая Голова. Подходит нам?

– Подходит! – дружно сказали разбойники и покосились на вывороченные деревья.

Жгли костер. Ели жареную печенку.

Вася Дубовая Голова по наивности своей пытал Кудеяра:

– Скажи, а в Бога ты веруешь?

– Верую, Вася.

– А говорят, будто тебе сто лет и ты Богом проклят. И не человек ты вовсе, а вражий дух.

– Дух, Вася, печенку небось не ест?

– Так-то оно так. А можно я тебя пощупаю?

– Что он, курица тебе? – взъярился Аксен. Холоп от хохота в траву повалился.

– Вот тебе моя рука, Вася. – Кудеяр подал руку разбойнику.

– Ишь какая мяконькая, легонькая! – изумился Дубовая Голова. – А говорят, у тебя народу в шайке видимо-невидимо, а где же он, народ-то?

Тут и Аксен с Холопом посмотрели на Кудеяра с интересом.

– А говорят…

– Говорят, говорят! – заорал на Васю Аксен. – Лопай печенку да помалкивай!

Кудеяр отошел от костра, чисто, но негромко свистнул. В темноте раздался веселый топот. Прибежал конь. Кудеяр оседлал его.

– Холоп, подойди ко мне! (Холоп Собакина так и не пожелал называться именем.) Пойдешь в деревню боярина Милославского Вишенки, найдешь там кузнеца Егора. К Егору придешь до зари. Спроси: «Синички для свата готовы?» Коль готовы, добудешь лошадь и привезешь пташек сюда, в Черный Яр.

– Что же это за птички?

– Те, что кровь пьют. А вы, ребята, – сказал Кудеяр Аксену и Васе, – здесь посиживайте. Людей не пугать!

Кудеяр уехал в ночь.

– И тьма ему нипочем, – сказал Вася, озираясь на громаду леса.

Спал Кудеяр на дереве. Было у него неподалеку от Черного Яра гнездышко. Коня пастись отпустил. Сам забрался на дуб, лег на сухие прошлогодние листья и, засыпая, спросил себя:

– Где же твои люди, Кудеяр?

Глава 2

Городок сладостно спал.

В тот предутренний час не только обыватели, их чада и жены посвистывали, посапывали, почмокивали, не только их скоты похрюкивали, повизгивали, но и воевода спал.

После многих бессонных ночей он спал хорошо, ибо, решившись, написал в Москву челобитную.

Дела в городе шли плохонько. Коли строили – недостраивали, коли думали – недодумывали, Богу молились – недомаливались. Чего там! С тюрьмой и то управиться не могли. Крыша в тюрьме прохудилась, а денег на починку нет. Два сторожа было. Один сбежал, другой помер. Некому тюрьму сторожить, а в ней без малого две дюжины молодцов. Целовальника для тюремного присмотра на сходе избрали курам на смех. Девяносто лет себе сказывал. Что с него спросишь?

Послал воевода челобитную в Москву, и отлегло на сердце. То сам голову ломал, теперь пусть в Москве кумекают.

Если воевода спокойно спит, то часовые и подавно. Кому надо, не будет ломиться в новые ворота. Зачем? Ведь, кроме новой стены, есть еще три стареньких, сгнивших, щербатых.

Кудеяр как раз был тем человеком, кто в новые ворота ломиться не стал.

Он шел по городу, особенно не таясь, но и не дразня судьбу. Вот он, дом воеводы. Хороший дом, каменный, дальше пустырь. В конце пустыря новехонький тын тюрьмы. Тын воевода поставил. Лес был рядом, ставили его сами тюремные сидельцы. А вот крыша сгнила. Кровельщик нужен, да кровельщику платить изволь.

Кудеяр подошел к притюремнику, избе для сторожей. Тронул дверь – подалась.

На лавке спал старичок-целовальник. Воевода заставил его стеречь тюрьму, покуда не найдет сторожей.

Кудеяр тронул старичка за плечо. Открыл тот глаза, зевнул, а потом как разинет пасть свою беззубую. Кудеяру пришлось рот старику перчаткой прикрыть.

– Не шуми, дед! Вставай, тюрьму откроешь! – и пистолет показал.