Гевара Че - Эпизоды революционной войны

Крестьянин выполнил поручение и снабдил меня достаточным количеством адреналина. В этот момент начались мои десять самых горьких дней в Сьерре. Хватаясь за стволы деревьев и опираясь на приклад винтовки, я шел вместе с трусившим бойцом, который вздрагивал каждый раз, когда слышалась стрельба, и испытывал нервный шок, стоило мне не удержаться и кашлянуть. За десять долгих дней нам удалось пройти путь, который составлял немногим более одного хорошего перехода. Встреча была назначена на 5 марта, но я и сопровождавший меня товарищ не смогли прийти к этому числу. Местность прочесывалась солдатами, и это не позволяло идти быстро. К тому же мое физическое состояние было плохим. Мы добрались до гостеприимного дома Эпифанио Диаса лишь 11 марта.

Обитатели дома были в курсе событий, происшедших за это время. Из-за ошибочного опасения нового нападения батистовцев в районе Альтос-де-Мериньо от состоявшей из 18 бойцов группы Фиделя оторвались 6 человек во главе с Сиро Фриасом. Последние попали в засаду, однако всем им удалось выйти из нее целыми и невредимыми, и теперь они находились поблизости. Оставшийся без винтовки Яйо побывал в доме Эпифанио Диаса по пути в Мансанильо и рассказал обо всем этом. Отряд, который обещал прислать Франк, был готов, хотя самого его арестовали в Сантьяго. Мы встретились с командиром отряда. Его звали Хорхе Сотус, и он имел звание капитана. Отряд не смог прибыть 5 марта, потому что противнику стало известно о его передвижении и все дороги были полностью перекрыты.

Подкрепление

13 марта, когда мы ожидали прибытия нового революционного отряда, по радио было передано сообщение о неудавшемся покушении на Батисту и назывались имена некоторых погибших, среди которых были студенческий лидер Хосе Антонио Эчеварриа, Менелао Мора и другие. Пострадали также и те, кто не был причастен к этому событию. На следующий день стало известно, что Пелайо Куэрво Наварро, деятель партии ортодоксов, занимавший непреклонную позицию перед Батистой, был убит. Его тело бросили около аристократического клуба, известного под названием "Эль-Лагито". Уместно отметить, что сыновья Пелайо Куэрво Наварро и его убийцы, как это ни парадоксально, вместе участвовали в провалившемся вторжении у Плайя-Хирон с целью "освобождения" Кубы от "коммунистического бесчестия".

Через занавес цензуры проникали некоторые детали неудачного нападения на президентский дворец. Народ Кубы хорошо помнит об этом. Я не был лично знаком со студенческим лидером, зато знал его соратников, с которыми познакомился в Мехико во время заключения соглашения между "Движением 26 июля" и "Студенческим директоратом" о совместных действиях. Это были нынешний посол в СССР майор Фауре Чомон, Фруктуосо Родригес и Джо Вестбрук. Все они принимали участие в этом нападении.

Как известно, его участникам не хватило совсем немного, чтобы добраться до третьего этажа, где находился диктатор, и то, что могло стать успешным переворотом, превратилось в кровавую бойню для тех, кто не смог вовремя уйти из мышеловки, в которую превратился президентский дворец.

На 15 марта было назначено прибытие подкрепления. Долгие часы мы ожидали его в условленном месте, расположенном в укромной долине, где можно было хорошо спрятаться, однако никто не пришел. Бойцы появились только на рассвете 16 марта, очень уставшие, и, добравшись до небольшого леса, стали дожидаться наступления дня. Владельцем грузовиков, на которых приехало подкрепление, был местный рисовод. В дальнейшем, опасаясь репрессий за оказанную помощь, он попросил политического убежища и уехал в Коста-Рику, откуда вернулся "героем" и привез на самолете кой-какое оружие. Его звали Уберт Матос.

Подкрепление состояло из пятидесяти человек, из которых только тридцать были вооружены. У них имелись две автоматические винтовки. За несколько месяцев, проведенных в Сьерре, мы превратились в настоящих ветеранов и в новом отряде сразу заметили все слабости, которые были свойственны на первых порах гранмовцам: слабую дисциплину, нерешительность, неумение переносить трудности и быстро приспосабливаться к условиям походной жизни. Отряд находился под командованием капитана Хорхе Сотуса и был разбит на пять отделений по десять человек в каждом. Командиры отделений имели звание лейтенанта, которое было присвоено им равнинной организацией и подлежало утверждению. Отделениями командовали Домингес, который, кажется, был убит вскоре у Пино-дель-Агуа; Рене Рамос Латур, руководитель милиции на равнине, героически погибший в бою на заключительном этапе борьбы против батистовцев; Педрин Сото, наш старый товарищ по "Гранме", который наконец сумел присоединиться к нам, он также геройски погиб в бою, и Рауль Кастро посмертно присвоил ему звание майора 2-го Восточного фронта имени Франка Паиса; Пена, студент из Сантьяго, который получил звание майора и закончил свой жизненный путь уже после революции; лейтенант Эрмо, единственный из этих командиров, кто стался в живых.

Самым большим недостатком отряда было неумение быстро передвигаться. Его командир Хорхе Сотус двигался медленнее всех и постоянно плелся в хвосте, подавая дурной пример своим подчиненным. Мне было приказано возглавить отряд, но, когда я завел разговор об этом с Сотусом, он заявил, что имеет приказ передать отряд только Фиделю, и никому другому, а пока, мол, командовать отрядом будет сам. В то время я, как иностранец, еще был обременен комплексом неполноценности и не захотел идти на крайние меры, хотя и видел большое недовольство в отряде. После нескольких коротких переходов, которые, однако, длились очень долго в силу слабой подготовки бойцов, мы подошли к Дереча-де-ла-Каридад, куда должен был прибыть Фидель Кастро. Там собралась небольшая группа товарищей, ранее оторвавшихся от Фиделя: Мануэль Фахардо, Гильермо Гарсия, Хувентино, Песант, три брата Сотомайор, Сиро Фриас и я.

В те дни по-прежнему бросалось в глаза большое различие между двумя группами. Наши товарищи были дисциплинированными, спаянными, закаленными в боях. Новички пока еще болели детскими болезнями - не привыкли есть один раз в день, а если еда была невкусной, отказывались от нее. В вещмешках у новичков было много ненужных вещей. Когда же вещмешок натирал ему плечи, то он предпочитал выбросить из него банку сгущенного молока, чем расстаться с полотенцем. В условиях партизанской жизни это было преступлением. Мы подбирали все банки с молоком и другие продукты, которые они бросали по дороге. В Дереча-де-ла-Каридад сложилась очень напряженная обстановка, вызванная постоянными трениями между бойцами отряда и Хорхе Сотусом, который обладал властным характером и не умел подойти к людям. Мы были вынуждены принять меры предосторожности и Рене Рамоса, чья военная кличка была Даниэль, поставили во главе пулеметного расчета на выходе из нашего убежища, чтобы иметь гарантию на всякий случай.