Александр Ткаченко - Крымчаки. Подлинная история людей и полуострова

2

Давид работал на хозяина, владельца больших обувных складов и магазинов в Ак-Мечети. Был он высок, коренаст, волосами рыж, но, несмотря на молодые еще годы, лысоват. Словно желая уравновесить отсутствие волос на голове, но сил роскошные, разметанные по щекам усы. Его корни были турецкими. Рыжий крымчак по фамилии Зенгин окончил крымчакскую школу, затем русскую, даже выучил немецкий, и поэтому работу нашел себе с размахом: поездки, коммерческие встречи, в общем – деньги-товар-деньги… Был исполнительным и безупречно честным, за что и любим хозяином. Бася оставила след в его душе, и в следующий раз по приезде в Карасубазар он сразу же нашел ее и пошел к родителям свататься. Вскоре они поженились, и он привел ее в квартиру, которую снимал в центре Ак-Мечети…

3

Мама водила меня гулять по городу, и часто мы проходи ли мимо одного и того же двухэтажного дома. Дом был старой постройки с довольно высоким фундаментом и крепкими стенами, в шесть окон на каждом этаже, с нишей для входной двери. Ниша была с аркой, и к ней вели ступени с железными перилами, покрытыми деревом… В доме почти всегда горел свет, чувствовалось, что в нем было весело. Снизу, с тротуара, был виден лепной высокий потолок. Да и окна переливались каким-то необыкновенным светом, вероятно, от разноцветных дорогих абажуров. Мама останавливалась возле окон, смотрела снизу на потолок, брала меня крепче за руку, вздыхала, и мы шли дальше. Дом стоял в самом центре города, на одной из уютных улиц. Однажды мама, когда я стал постарше, призналась мне, что в этом доме жила ее семья до революции: и бабушка Бася, и дедушка Давид, сестры Женя, Сима и братья Аркадий и Семен, когда были маленькими.

– И что? – спросил я.

– Теперь там живут другие люди.

– А зачем мы сюда ходим?

– Станешь постарше – поймешь…

4

Давид честно зарабатывал свои деньги и содержал семью. Через год уже родилась моя мама и был на подходе дядя Семен. Но купить свой дом было практически невозможно. Помог случай.

Давид поехал в очередной раз в Европу для закупки большой партии товара. Хозяин сказал:

– Давид, речь идет о целом пульмановском вагоне, будь повнимательнее…

Три месяца Давид мотался по Берлинам, Лондонам и Парижам, по другим городам поменьше, заключил сотни контрактов. И вот наконец в итальянском городе Милане был загружен целый вагон обуви различных моделей, образцов и размеров. За все было заплачено по счетам через международные банки. И теперь вагон, прицепленный к товарному составу, покатил по железным дорогам многих стран, становясь принадлежностью и игрушкой разных пространств и случаев. На нем был привешен сертификат с указанием адреса – Россия, Крым, станция Ак-Мечеть и фамилия хозяина…

5

Давид поехал домой другой дорогой со спокойной совестью. Доложился хозяину, и они стали ждать, когда вагон придет на станцию. Через некоторое время пришло сообщение, что вагон прибыл. Они вместе поехали на товарную станцию и увидели свой вагон. Им сказали, что завтра начнут разгружать и вывозить товар на склады и по магазинам. Утром же, когда более тридцати подвод были готовы загружаться, Давид вдруг с ужасом увидел, что вагона с обувью на месте нет. Они с помощниками оббегали всю станцию, подключили к поиску полицию и сыщиков, но вагона не было нигде. Пропало целое состояние. Давид чувствовал себя виноватым, хотя, конечно же, вины на нем не было. Вагон по существовавшим правилам был под охраной станции, пока его не разгрузят.

6

Никто не мог найти вагон с обувью. И Давид решил сам спасать ситуацию. Точно вычислив, для чего был угнан целый вагон с таким товаром, он поехал на станцию Инкерман. Он понял, что похитители решили угнать его в Стамбул, пройдя таможню в Инкермане за взятку и загнав его по рельсам на паром. Когда он примчался в Инкерман, то увидел непостижимое количество новых и старых, пассажирских, грузовых и товарных составов, состоящих из одинаковых вагонов, похожих на его вагон с обувью… В глазах зарябило, ему чуть не стало плохо… Как отыскать свой вагон в этом вагонном «стаде»?

7

Тогда он стал ходить вдоль составов и присматриваться. И вдруг его осенило: надо принюхиваться к вагонам. Кожа! Запах кожи. Все знают, как едко пахнет кожа новой обуви. Даже кожа одной пары.

«А тут – целый вагон, тут целый букет, – подумал Давид, – конечно же он будет пахнуть, да еще как».

Он уже знал профессионально, как пахнет обувь из свиной, овечьей, говяжьей кожи… И Давид сутки ходил возле вагонов. Чем только они ни пахли!

«Боже, – подумал он, – зачем людям столько ненужного?»

А вот запаха обуви не было… И вдруг он почуял, как запахло тридцать пятым женским номером на каблучке, затем лакированными, мужскими под смокинг штиблетами большого размера, затем просто школьными ботинками… И разом всеми шкурами животных, убиенных ради тепла для людских ног, разносимым вместе с запахом металлических гвоздиков и про мыленной дратвы…

На вагоне было мелом написано: Ак-Мечеть – Инкерман – Стамбул.

8

Ситуация была спасена, и хозяин в знак благодарности подарил Давиду дом, который тот принял с благодарностью. Его семья начинала жить в доме из восьми комнат с верандой и внутренним двориком счастливо. Однако надвигалась Первая мировая война. Давид облачился в форму русского солдата и после убийства герцога Фердинанда в Сараеве ушел на фронт. Семья осталась без кормильца. И хотя Давид смог оставить на пропитание, Бася тянула деньги по копейкам, чтобы полноценно кормить детей и содержать дом как можно дольше. Когда Давид вернулся, добросовестно отвоевав на передовой, то нашел семью в целости и сохранности. Политикой он не занимался, и поэтому вернулся к старому хозяину на работу коммивояжером. Работать он умел и хотел, несмотря на то, все больше демагогов и провокаторов мешали это делать. Революция, Гражданская война, – почти все прошло мимо него. Он знал – надо работать, кормить детей… К началу тридцатых у них с Басей уже было четверо, и вскоре родилась и самая маленькая: Сима, Симочка…

9

После того, как белая армия покинула Крым и Советы начали вводить свои порядки, Давид сразу почувствовал неладное. Склад хозяина был разграблен в одну ночь пьяными красноармейцами. Там поживилось чуть не полгорода и в конце концов он был еще и подожжен. Хозяина объявили буржуазным пособником с его «хранцузской» обувью. Не расстреляли, но ему срочно пришлось бежать в Турцию. Давид лишился привычной работы, стал грузчиком на железнодорожной станции. Вскоре к нему пришли и сказали: