Берналь Кастильо - Правдивая история завоевания Новой Испании

Согласно приказу Кортеса, суда были распределены между капитанами следующим образом: Кортес взял главный корабль7; Педро де Альварадо со своими братьями — хорошее судно, которое называлось «Сан Себастьян», а Алонсо Эрнандес Пуэрто Карреро — другое; Франсиско де Монтехо — иной хороший корабль, Кристобаль де Олид — другой; Диего де Ордас — иное [судно], а Хуан Веласкес де Леон — другое, Хуан де Эскаланте — иной [корабль], Франсиско де Морла — другой; и Эскобар «Паж» — иное судно; а меньшее, как бригантина — Гинее Нортес. И на каждом судне был свой пилот, а старшим пилотом — Антон де Аламинос. За несколько дней до марта месяца 1519 года мы вышли в море, перед этим Кортес велел касикам и papas весьма и весьма беречь изображение Нашей Сеньоры [Девы Санта Марии] и крест и украшать их свежими ветками. Но вскоре нам пришлось вернуться, ибо один из кораблей, который был Хуана де Эскаланте, груженный как раз нашим хлебом из кассавы, стал давать тревожные сигналы. Кортес очень обеспокоился и приказал пилоту Аламиносу дать сигнал всем судам возвращаться к Косумелю; все корабли вместе с поврежденным судном счастливо добрались до Косумеля. Индейцы прекрасно помогали при перегрузке, а также при исправлении корабля, а изображение Нашей Сеньоры и крест были не только целы и невредимы, но их еще тщательно окуривали. Лишь через четыре дня мы могли опять двинуться в путь, и за это время к нам примкнул тот испанец, плененный индейцами, которого звали Агиляр.

А случилось это так. Узнав от индейцев, что наши суда вернулись к Косумелю, этот испанец, возблагодарив Бога, вместе с двумя индейцами, что доставили письма и выкуп, нанял лодку с шестью индейцами-гребцами; и благополучно отплыв от той земли, переплыл узкий пролив в 4 легуа и прибыл на остров Косумель. Их приближение увидели с берега наши солдаты, отправившиеся на охоту, и сейчас же доложили Кортесу о прибытии большой лодки, такой же, как была у поселения на мысе Коточе. И приказал Кортес Андресу де Тапии и 2 солдатам отправиться посмотреть вместе с нашими индейцами, в открытую, на больших лодках. А Андрес де Тапия, увидев индейцев, поскольку Агиляра никак нельзя было отличить от индейцев, послал с этим сообщением одного солдата к Кортесу вместе с 7 индейцами с Косумеля в лодке. Потом они высадились на берег и испанец тяжело и неуверенно выговорил: «Бог, Санта Мария и Севилья», — тогда поняли, кто он; и другой солдат, что был с Тапией, стремглав понесся в лодке, к Кортесу, надеясь за эту радостную весть получить изрядный подарок. Но вот их всех привели. Где же наш земляк? Никто его не мог признать, ибо его и без того темная кожа стала совсем как у индейцев, волосы его были острижены, как у местных рабов, на плече он нес, как и индейцы, весло, а одежда, какая-то рвань, покрывала его столь же мало, как и остальных. Не признал его и Кортес, пока тот не вышел, преклонившись пред ним совсем по-индейски. Щедро его одарили одеждой и всем необходимым, а затем он должен был рассказать о своих похождениях. Говорил он, все еще путая испанские слова с индейскими. И он сказал, что зовут его Херонимо де Агиляр, что он уроженец Эсихи8 и у него был молитвенник; лет восемь тому назад они уцелели после кораблекрушения, он сам и другие 15 мужчин и 2 женщины, которые отплыли с Энкисо и Вальдивией из Дарьена к острову Санто Доминго, когда были беспорядки и распри9, и сказал он, что на том корабле везли 10 000 золотых песо и судебные дела одних против других, и это судно, на котором он плыл, и напоролось на [рифы] «Скорпионы»10 и затонуло; и ему с товарищами и 2 женщинами пришлось спасаться на лодке этого судна, они хотели добраться до острова Куба или Ямайки, но потеряли направление, и море выбросило их на эти берега, где их взяли в плен и поделили между calachiones. Большинство было принесено в жертву идолам, другие, в том числе обе женщины, умерли с горя. Сам он, Агиляр, совсем изнемогший от растирания зерен между двумя камнями, тоже предназначен был для жертвоприношения, но однажды ночью сбежал и попал к дальнему касику, где и остался рабом. В живых сейчас лишь еще Гонсало Герреро, который, однако, отказался вернуться к своим.

И ему сказал Кортес, что он будет отличен и вознагражден, и расспрашивал его о землях и поселениях. Агиляр же отвечал, что знает немного, ибо в качестве раба жил лишь на одном месте и мало что видел. А когда расспрашивал о Гонсало Герреро, то он сказал, что тот женился и у него трое детей, а сам он стал совсем индейцем — пронзил себе уши и нижнюю губу, изрезал щеки, раскрашивает лицо и тело, а был он моряком из Палоса, и еще, что Герреро — силен и пользуется большим уважением, особенно в минуту опасности, так он, больше года тому назад, когда на мысе Коточе появился капитан с тремя судами (это было, когда мы прибыли с Франсиско Эрнандесом де Кордовой), стал как бы военачальником, советовал не мириться и дать пришельцам военный отпор, что и было сделано вместе с касиком того большого поселения, о чем я уже сообщил, рассказывая о Франсиско Эрнандесе де Кордове. Зато язык индейцев Агиляр знал в совершенстве, чем очаровал жителей Косумеля, которые верили ему больше, нежели Кортесу, и Агиляр советовал им всегда чтить с благоговением святое изображение Нашей Сеньоры [Девы Санта Марии] и крест, за это им будет много благ. И касики по совету Агиляра испросили у Кортеса охранное письмо, чтобы другие испанцы, если они придут, не грабили их.

Исправив повреждения, мы направились — это было 4 марта 1519 года11 — прямо к реке Грихальва. Особых приключений не было. Погода, если не считать одной бурной ночи да сильных противных ветров, все время была хороша. Флот наш поэтому шел дружно, и когда какой-либо корабль отставал или пропадал, его немедленно отыскивали, часто в том самом месте, какое указывал наш старший пилот, часто упоминаемый Аламинос. Итак, в один из дней, спустив 2 лодки на воду, мы высадились на берег с пилотом и капитаном Франсиско де Луго, а там были маисовые поля и солеварни, и находились 4 cues [(пирамиды храмов)], так назывались эти дома идолов, наполненные колоссальными, в основном женскими, изваяниями, потому мы и дали название — мыс Женщин12; Агиляр при этом заметил, что отсюда до его прежнего господина — рукой подать, да недалеко и до Гонсало Герреро, и что местное население имеет кое-какое золото, и что он готов нам служить проводником. Но Кортес лишь улыбнулся, сказав, что отправились мы не за пустяками, а надеясь послужить Богу и королю.

Не остановились мы и в гавани Бока де Терминос, куда Кортес послал лишь быстроходное судно капитана Эскобара, чтобы выведать — удобно ли место, как это и оказалось в действительности, для основания колонии. Кстати, здесь к нам пристала и наша гончая собака, та, что осталась, когда тут был Грихальва, она стала жирной и лоснящейся и была весьма обрадована нашим появлением.