Алексей Шахурин - Крылья победы

А сколько других дел. Ведь секретаря обкома касается буквально все работа заводов и фабрик, состояние сельского хозяйства, снабжение продовольствием городов, обеспечение людей жильем, работа бань, прачечных, театров, клубов и т. п. И везде свои особенности. Я хоть и провел детские годы в деревне под Москвой, но, например, такой культуры, как лен, и в глаза не видел. А наступает сев. Чем сеять, хватит ли семян, как с техникой? А люди? Проезжая деревнями, видел много заколоченных домов. Очень мало весил тогда трудодень, и люди шли в города, на лесоразработки, на добычу торфа.

В обкоме и горкоме партии, да и в большинстве райкомов работали в основном молодые, но способные коммунисты. Почти всем нам недоставало опыта, но, главное, мы стремились действовать коллективно и дружно. Это избавляло от лишних ошибок. По телефону обменивались мнениями по тем или иным делам с другими обкомами. В ЦК обращались редко. Когда возникали сложные вопросы, обычно советовались с каким-либо отделом, а с секретарями - в особых случаях, имея уже готовое предложение, потому что обязательно спросят: "А что вы предлагаете?" Чаще всего согласятся, а иногда скажут: "Мы посоветуемся и сообщим вам наше мнение".

Работа в области меня захватывала. Большие, важные, интересные дела. И много беспокойства, подчас и тревоги. Чувствуешь: там недоработал, там не проверил. Везде хочется побывать самому, увидеть все собственными глазами.

Поехал на торфяные разработки. В основном там трудились женщины. Наши безотказные русские женщины. Все делают с улыбкой, шуткой. Много не требуют спецобувь для работы в болоте, поближе горячее питание да хорошее отношение. Как важно - хорошее отношение. Иногда это заменяло все остальное. Побывал на торфоразработках. Стало яснее, что делать дальше, чтобы этот участок был более обеспечен, меньше вызывал тревог.

Вернулся, узнаю: собирается Всесоюзное совещание по лесоразработкам. Вызывают на это совещание. Снова надо ехать в лес, смотреть на месте, "почему и отчего растет вверх береза". Выясняем нужды рабочих, думаем о том, как поднять производительность труда в этой отрасли. На совещании выступал большой энтузиаст лесохозяйства страны нарком лесной промышленности Н. М. Анцелович. Слушал я его с большим вниманием: ведь область наша лесная, а дела шли не очень хорошо.

Осенью - уборка урожая, хлебозаготовки. Как раз в это время стал плохо работать резиновый комбинат. Из Москвы приехал представитель. Походили с ним по цехам. Днем, в обеденный перерыв, созвали митинг, вечером - партактив. Вскоре на комбинат прибыл парторгом ЦК Н. С. Патоличев - замечательный организатор, знающий дело. Работа стала налаживаться, настроение у людей поднялось, хотя не все шло еще так, как хотелось бы.

Пришла зима - и опять свои трудности. И многое - снова впервые. Напряжение большое, но обреталась уверенность, а это - наполовину успех.

В середине зимы раздался звонок из Москвы:

- Приезжайте завтра докладывать на оргбюро ЦК о работе обкома.

- Как завтра? Надо же подготовиться? Голос в трубке:

- А разве вы не знаете, что делаете?

- Знаю.

- Ну вот об этом и доложите. А кроме того, у вас уже около месяца находится инспектор ЦК. Так что завтра ждем вас к десяти часам утра.

Трубку положили. Я не мог прийти в себя. Шутка сказать, доклад в ЦК. Да еще первый. И вот так - завтра. Никак не мог поначалу сообразить, с чего начать подготовку. Был час дня, поезд на Москву отходил в одиннадцать вечера. Вот и все время. Пригласил секретарей обкома и горкома, заведующих отделами. Сказал о вызове в Москву. Спросил, какие у них соображения. Заговорили все сразу. Когда шум поутих, сказал:

- Доклада написать не успеем. Это ясно. Тогда выделим наиболее важное.

Высказался сам. Стали добавлять: об этом нужно сказать, об этом. Потом я сообщил собравшимся, что уже около месяца у нас находится инспектор ЦК.

- Кто его видел?

Оказалось, видели многие, кое с кем он даже беседовал, был в районах. Все считали, что я о нем, безусловно, знаю. Только для меня это новость.

В Москву со мной поехало несколько товарищей. И вместе с нами - инспектор ЦК. Я спросил его:

- Почему не зашли ко мне? Ответ его был прост и лаконичен:

- Не было невыясненных вопросов.

В Москве с вокзала я позвонил в ЦК. Мне сказали, что за нами послана машина. Однако ее нигде не было видно. В то время с первыми секретарями обкомов постоянно находился сотрудник охраны, чекист. Его я и попросил сходить на вокзал и позвонить еще раз насчет машины:

- Иначе мы опоздаем.

- Могу пойти только с вами,- ответил он.

- Кому я нужен? - попытался я его успокоить. А он опять:

- Не могу, инструкция.

Как правило, это были очень хорошие товарищи и помощники в командировках. Все для тебя сделают, а вот отойти от тебя не могут.

Пишу об этой задержке с машиной потому, что, когда мы вошли в зал заседаний, председательствующий А. А. Андреев сказал:

- Ну вот и ярославцы приехали. Слово имеет товарищ Шахурин.

И добавил:

- Для доклада о работе обкома вам пятнадцать минут.

В это время я еще шел от входной двери удлиненного зала, по обе стороны которого стояли столы с вертящимися стульями, а впереди - длинный стол с большим закруглением. Там сидели члены Секретариата и Оргбюро - А. А. Андреев, А. А. Жданов, А. С. Щербаков и заведующие отделами ЦК ВКП(б). В зале я увидел Надежду Константиновну Крупскую и Розалию Самойловну Землячку. Когда подошел к трибуне, понял, что подготовленные в обкоме тезисы доклада ни к чему: по ним нужно говорить не меньше часа. Перестраиваться пришлось на ходу. Сначала получилось, как мне показалось, немного путано и сбивчиво, потом все более уверенно и увлеченно. Говорил о том, как работает Ярославская парторганизация, что нам удалось сделать, что не удалось и почему, что намечаем на будущее. Приученный еще со времени работы в академии к военной дисциплине, укладываюсь в отведенный срок.

Мне задали несколько вопросов, и, отвечая на один из них, я "поплыл".

Жданов спросил:

- Какая у вас номерность льна?

Я еще плохо ориентировался в льноводстве и стал искать помощи у секретарей обкома, но так и не понял, что они подсказывали. Ответил, что вспомнилось:

- Три с половиной. Щербаков сказал:

- Мало.

Жданов согласился с ним.

Начались выступления. Все положительно отзывались о нашей работе. Андреев предложил признать ее удовлетворительной. Такую оценку приняли. Мне кивают головой: можно идти. И я иду к столам, где сидят ярославцы, еще не очень хорошо соображая, что все самое важное - позади. Когда проходил мимо стола, где сидели Крупская и Землячка, Надежда Константиновна остановила меня:

- Товарищ Шахурин, большое спасибо вам за доклад.