Николай Кротов - Путь Геракла : история банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову

В Лондоне я полюбил порядок. Помню, как нас воспитывала жена управляющего, прекрасная женщина Вера Афанасьевна Дубоносова: «Для дела не важны ваши отношения в семье, но муж должен приходить на работу в свежей рубашке, наглаженных брюках и начищенных ботинках!»

Моснарбанк, зарегистрированный в Англии, был подотчетен Банку Англии, который неофициально называют еще «Старая Леди». Мы туда ежемесячно сдавали отчеты, они нас периодически проверяли. С ними мы согласовывали основополагающие вопросы, в частности выбор аудитора.

Работа в банковско-биржевой столице мира мне много дала. Здесь я получил отличную профессиональную школу — понял, как функционирует мировая банковская система. Конечно, на первом этапе мне помогла фамилия, отца хорошо знали в консервативных банковских кругах лондонского Сити. Мне легче было заводить личные знакомства с местными финансистами и банкирами других стран. А связи, безусловно, полезны. Ведь основа любой банковской сделки — доверие.

Англичане произвели на меня самое благоприятное впечатление — они не чопорны, как многие считают, всегда придут на помощь, если их попросишь, но специально приставать не будут. Правда, и англичане в нашем банке работали особые — левые по убеждениям, некоторые даже пробыли определенное время в местной компартии. Приставленная ко мне педагог английского языка Алмазова, чей муж работал в нашем посольстве, уверяла меня, что переспрашивать «what?» в Лондоне считается неприличным. Лучше говорить «I beg your рагdon», в крайнем случае просто «pardon». Но первый же лондонец, служащий в банке, во время беседы переспросил меня: «What?»

Шофером в банке работал очень славный и уже пожилой мистер Мэк, по кличке Анкл Джо, поскольку был похож на Сталина, всю жизнь проработавший на индивидуальном такси. Дубоносов, приехав в Лондон, попросил сотрудницу банка коммунистку г-жу Фейген, начальницу кассового отдела, найти ему надежного водителя. И она порекомендовала своего родственника. Мэк обучил водить не одно поколение советских работников Моснарбанка.

Была у него лишь одна необычная для нас привычка: в положенное для англичан время five o'clock, куда бы он ни ехал, останавливал машину и медленно и вдумчиво в течение получаса пил чай. А не дай бог спросить его: «How about а bееr?» Мэк всегда соглашался, тем более что в Англии это не возбранялось. До тех пор, пока министром транспорта не стала дама, у которой был муж — любитель выпить. Водители в пабах стали называть томатный сок Bloody Barbara (министра звали Барбара), по аналогии с популярным коктейлем «Кровавая Мэри». Полицейский в Англии в то время (до прихода нового министра) не мог тебя остановить на дороге, если ты не нарушил правила.

Однажды Мэк приехал в Москву, и на встречу с ним собрались все его ученики, растрогав старого водителя. Я как-то спросил, докучали ли ему специальные службы, и Мэк ответил: «Конечно, но я напраслины никогда не возводил, ребята вы хорошие, а когда выпьете, и английский язык у вас perfect, и вы не стесняетесь в использовании чисто английских выражений!» Рассказал он и забавный случай: один из наших начальников (не первое лицо), крепко выпив, стал требовать у него ключи от машины, чтобы отправиться за новыми приключениями. Мэк понимал, чем это может закончиться, и, чтобы не искушать загулявшего, на его глазах выбросил ключи подальше в заросли кустарника, сказав при этом: «Ищите!» Утром перед Мэком извинились.

Кстати, именно в Лондоне я приобрел любовь к хорошему виски, да и к пиву тоже. Особенность лондонских пабов того времени, кстати, была в том, что их барменов наказывали, если их клиенты выходили пьяными и они не могли доказать, что не наливали клиенту, пришедшему уже в этом состоянии в бар. Запрещено у них было и наливать после 23 часов. Без двух минут хоть три порции виски бери, но как часы показали указанное время — все! Как не вспомнить и наши 11 часов утра («час волка»), когда в советское время начинали продавать крепкие спиртные напитки.

Мы объехали весь свет;

За морем житье не худо.

Моя интересная и приятная жизнь на туманном Альбионе быстро прошла. Во Внешторгбанке шла постоянная ротация. Получив опыт, коллеги разъезжались по разным банкам.

В 1963 году Моснарбанк открыл отделение в Бейруте. Управляющим туда решили послать Георгия Леонидовича Трусевича. С ним был забавный эпизод в Лондоне. Он попал в небольшую автомобильную аварию. Инцидент был быстро разрешен, и вдруг ему приходит вызов в полицейский участок. Георгий Леонидович доложил своим кураторам в посольстве (Трусевич был майором) и получил соответствующее разрешение. Вопрос в полиции был простой формальностью, но, прощаясь, английские полицейские назвали его коллегой. После чего он получил указание: «Жора, сматывайся быстрее отсюда, тебя вычислили, и, если вышлют, скандал коснется и банка». Через пару недель его в Лондоне уже не было. Когда создавалось отделение в Бейруте, про него и вспомнили, А. И. Дубоносов попросил председателя КГБ В. Е. Семичастного через председателя Совета Министров А. Н. Косыгина вновь командировать Трусевича в распоряжение Госбанка для работы в Ливане.

Однажды летом 1966 года в Лондоне меня вызвал к себе Н. В. Никиткин и сообщил, что я должен ехать в Бейрут заместителем управляющего отделением. Я удивился: к тому времени, проработав всего полтора года, я только обосновался в Моснарбанке, освоил документарные операции и был переведен на работу в финансовый сектор (в частности, я занимался учетом векселей). Начальник тем не менее настаивал, аргументируя свое решение тем, что ему нужно, чтобы была связь Бейрута с головным банком, да тем, что на моем приезде настаивает управляющий в Бейруте А. И. Душатин. (Г. Л. Трусевич к тому времени вернулся в Москву, где его назначили зампредом Внешторгбанка. Его зам Алексей Иванович Душатин возглавлял отделение полтора года.)