Нина Соротокина - Великая Екатерина. Рожденная править

Французский посол Бретейль доносит в Париж: «Император удвоил свое внимание к девице Воронцовой. Императрица в ужасном состоянии, к ней относятся с презрением. Она нетерпеливо сносит обращение с ней императора и высокомерие девицы Воронцовой. Не могу даже себе представить, чтобы Екатерина, смелость и отвага которой мне хорошо известны, не прибегла рано или поздно к какой-нибудь крайней мере. Я знаю друзей, которые стараются успокоить ее, но которые решатся на все, если она потребует».

Екатерина была сильным и умным человеком. К трудностям ей было не привыкать. Она понимала, что сейчас как никогда важно общественное мнение. Муж безумствовал, а она жила затворницей, молилась истово, общалась с представителями церкви. Те жаловались на притеснения, она им глубоко сочувствовала. Дружила с юной и восторженной Екатериной Дашковой. И тайная любовь была, до которой теперь никому не было дела. 22 апреля 1762 года у нее родился сын, Алексей Григорьевич Бобринский. Отцом был Григорий Орлов.

Плана свержения Петра было три. О первом написала сама Екатерина: «Схватить его (Петра) в его комнате и арестовать, как принцессу Анну (Анну Леопольдовну Браунгшвейскую) и ее детей». Второй план носил совершенно фантастический характер. Вспомнили старый прецедент, случившийся при покушении на Петра Великого. Внук, то есть Петр III, во всем старался подражать деду, и не раз хвастал, что любит и умеет тушить пожары. Заговорщики предлагали поджечь крыло нового дворца. Суета, крики, вопли, а тут является Петр III. (Пишу и сама этому не верю – как могло такое прийти в головы умным людям – какая-то плохая беллетристика!). Далее – в дыму и пламени окружить Петра, дать ему хорошо по голове, а труп – в реку. Третий план свержения императора предложил Панин, и этот план был куда действеннее. В конце концов, он и сработал, когда власть уже была в руках Екатерины.

Для удачи в таких делах всегда нужны деньги. Известный русский историк Брикнер, ссылаясь на французские источники, пишет: «…Екатерина за несколько недель до дворцового переворота обратилась к французскому посланнику Бретейлю с просьбой ссудить ей некоторую сумму денег, но Бретейль отказал ей в этом и таким образом не воспользовался весьма благоприятным случаем для устройства выгодных отношений Франции и России. Прибавляют к этому рассказу, что Екатерина, оскорбленная отказом Бретейля, обратилась через одного агента Одара к какому-то английскому купцу, который тотчас же достал денег 100000 рублей и этим содействовал устройству благоприятных отношений Англии с Россией в последующее за государственным переворотом время». Опять Англия помогла!

Рюльер тоже не оставляет без внимания денежную тему. По его утверждению Григорий Орлов черпал деньги из артиллерийской казны, к которой имел доступ по службе. Но мало этого, братья Орловы и друг их Бибиков во имя заговора «в чаянии нового счастия или смерти, продали все свое наследство и рассыпались по всем питейным домам». Зачем? – чтобы мутить народ. «Во всеобщем волнении умов нетрудно было дать им одинаковое направление; во всех полках рассеивали они негодование и мятеж, внушали сострадание к императрице и желание жить под ее законами. Чтобы уверить ее в первом опыте, они склонили целые роты гвардейского Измайловского полка и крестным целованием приняли у них присягу. На всякий случай хотели удостовериться даже и в их полковнике, зная, что по характеру своему он не способен ни изменить заговор, ни сделаться его защитником». Что здесь больше – сплетни или правды?

Полковником Измайловского полка был Кирилла Григорьевич Разумовский, и его симпатии были целиком на стороне Екатерины. Григорий Орлов тайно встретился с Разумовским, и тот сообщил, что «при первой надобности представится к услугам государыни».

Никита Иванович Панин, воспитатель цесаревича Павла, был человеком западной выучки. На роль воспитателя наследника определила его императрица Елизавета, для чего вызвала его из Швеции, где он исполнял обязанности посланника России. Панин любил своего ученика, он был уверен, что переворот делается в пользу Павла, которому было уже восемь лет. До совершеннолетия, по мысли Панина, роль регентши будет исполнять мать, которая затем на законных основаниях передаст трон сыну.

Надобно рассказать об активной участнице заговора Екатерине Романовне Дашковой, в девичестве Воронцовой. Петр III был ее крестным отцом, фаворитка Елизавета Воронцова родной сестрой, канцлеру она приходилась племянницей, а муж вел свой род от Рюриковичей. К этому послужному списку надобно добавить, что Екатерина Романовна была яркой и значительной фигурой, позже она объездила всю Европу, потом стала президентом Академии наук, составляла словари, подарила русскому языку букву «ё» и, наконец, оставила замечательные «Записки» – бесценный документ всем, изучающим русскую историю. В своих «Записках» совершенно искренне пишет, что ее роль в воцарения Екатерины была чуть ли не главной, но если говорить точно, эта восемнадцатилетняя девочка просто оказалась в нужный час в нужном месте.

Первая встреча двух Екатерин произошла в Москве в доме князя Дашкова. Екатерина Романовна была еще только обручена со своим будущим супругом, ей было пятнадцать лет. Великая княгиня нашла разговор с девочкой очень интересным, они читали одни и те же книги, одинаково смотрели на жизнь.

По приезде в Петербург Дашкова вошла в свет, она полюбила Екатерину всем сердцем, но великий князь Петр ревновал свою крестницу к жене и часто выказывал неудовольствие за ее стремление общаться с великой княгиней. Накануне смерти императрицы Елизаветы Дашкова, вся в простуде, сплошной подвиг и возвышенность, тайно пришла к Екатерине, чтобы заверить великую княгиню в своей абсолютной преданности. Небезынтересно передать хотя бы частично их разговор, так возвышенно изъяснялись в XVIII веке.

«– Что привело вас ко мне в столь поздний час, дорогая княгиня, и заставило вас рисковать вашим здоровьем, столь драгоценным для меня и вашего супруга?

– Ваше высочество, – ответила я, – я не могла дальше противиться потребности узнать, какими средствами можно рассеять грозовые тучи, которые собираются над вашей головой. Ради Бога, доверьтесь мне; я заслуживаю вашего доверия и надеюсь стать еще более достойной его. Чем вы думаете обеспечить свою безопасность?.. Скажите мне, что мне делать?

Великая княгиня залилась слезами; она прижала меня к своему сердцу и сказала:

– Я не смею выразить, насколько я благодарна вам, моя дорогая княгиня. Поверьте мне, что я доверяю вам безгранично и говорю чистейшую правду; у меня нет никакого плана, я не могу ничего предпринять, и я хочу и должна мужественно вынести все, что меня ожидает; единственная моя надежда на Бога; предаю себя в его руки.