Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)

И когда наступал час приготовление обеда, с грустью смотрел кашевар на кучку картошек и хлебные огрызки, сложенные у костра…

Голод уже сжал свои костлявые пальцы около детского горла…

А между тем, еще только 2–3 месяца тому назад все были сыты и не думали о завтрашнем дне… И только много лет позже я понял, почему смерть и голод идут, тесно обнявшись, неразлучными спутниками советской власти…

Но тогда, в те годы, мы еще так мало знали, что из себя представляет советская власть. Володя даже как-то сказал, шутя:

— Да черт их знает, этих большевиков! До сих пор я их видел только убитыми, ранеными и пленными…

А тут нам, наконец, пришлось столкнуться не только с живыми носителями всех этих «измов» — социализма, коммунизма, большевизма, но и испытывать на себе весь усиливающийся гнет советской реальности.

У нас, у старших, все росло тяжелое чувство неотвратимости медленно ползущей на нас мрачной грозовой тучи, готовящейся задавить нашу свободу, нашу душу и, может быть, нашу жизнь… 58

А молодежь, веселая смешливая молодежь, та самая:

… Которой ничего не жаль.Перед которой жизни дальЛежит светла, необозрима…

эта молодежь шутила над тяготами жизни и искренно верила, что все это только «временное».

Глупое молодое сердце!.. Ему так хочется верить!..

«Советская проповедь»

В канцелярии Отдела Всеобщего Военного Обучения, который скоро взял спортсменов и скаутов под свое покровительство, мне как-то дали бумажку. На ней стояло:

Севастопольский Райком Российского Коммунистического Союза Молодежи.

21 мая 1921 г.

No………………

Начальнику Всевобуч

Для проведение полит-работы среди беспартийной молодежи назначается член Райкома тов. Кротов. Примите меры к обеспечению успешности проведение полит-работы. Секретарь Райкома (подпись).

Красным чернилом по диагонали рукой Начальника Всевобуча было написано: «Тов. Солоневичу. К неуклонному исполнению».

На первом же сборе молодежи на площадке двора нашего спортклуба появился первый политрук — высокий, худой юноша с небритым лицом и усталыми глазами.

— Кто из вас Солоневич?

Я подошел к нему.

— Я назначен к вам политруком из Комсомола, — сказал он небрежно. — Соберите-ка мне ваших ребят.

— Сейчас у нас как раз занятия; закончим минут через 40. Не хотите ли пока ознакомиться с нашей работой?

— Нет у меня время ждать и знакомиться. Соберите их сейчас! — резко ответил комсомолец.

Я удивленно посмотрел на него и пожал плечами:

— Ладно.

Через несколько минут все скауты кружком сидели на траве и ждали первой политической беседы. Политрук провел рукой по своим длинным волосам, откашлялся, сплюнул и напряженным тоном, словно на митинге с трибуны, начал:

— Товарищи! Райком нашего краснознаменного Комсомола прислал меня к вам, чтобы руководить вашим полит-воспитанием. Все вы должны знать, что гражданская война победоносно закончена нашей непобедимой пролетарской Красной Армией и остатки подлой белогвардейщины, отребья проклятого офицерства, сброшены в море. Теперь наша советская страна начинает мирное строительство, но борьба с недобитыми остатками белых гадов еще далеко не закончена. Хотя мы и свалили власть банкиров, буржуев, помещиков и вообще всяких иксплуататоров, но все же по прежнему окружены подлыми врагами со всех сторон. Иностранная буржуазия, которая разъяренная тем, что в России трудящие взяли власть в свои трудовые мозолистые пролетарские руки, продолжает яростно скалить свои гнилые зубы и грозить нам всякими там интервенциями, войнами, одним словом, блокадой, шпионами и другими подлыми действиями. Опять же и внутри страны всякие старые прихвостни буржуазии не оставили мечты о возвращении проклятого старого прижима и хочут незаметно всадить нож в спину пролетарской революции. Так, вот, значит што. Борьба, значит, с этим подлым враждебным классом продолжается, но опять же пролетариат создал для этой борьбы грозное оружие — ВЧК — карающий меч победоносного пролетариату. Врагам советской власти, значится, нет и не может быть пощады. Все, кто, значит, мешает победе мировой революции во всем, значит, мире, так сказать, победе коммунизма, так все этые сволочи будут безжалостно сметены с лица пролетарской земли… Вам, которые молодое поколение, наша молодая, значит, смена, предназначено строить величественное здание коммунизма. Комсомол, значит, призывает вас в свои ряды для беспощадной борьбы с врагами пролетариату. Кто бы ни был энтот враг, хотя бы самый близкий и родной, — ваша задача — выявить его, донести и содействовать полному его изничтожению. Помните, как сказал наш Ильич, величайший вождь всех времен и всех народов: «Дети должны присутствовать на казни врагов пролетариату и радоваться их уничтожению». Потому и от вас, будущих коммунистов, Комсомол ждет активной помощи в борьбе с подлыми классовыми врагами.

Тут наш политрук выпрямился и с еще большим пафосом закончил:

— Да здравствует мировая революция! Да здравствует победа пролетариата всего мира! Да здравствует наш славный Комсомол!

Возгласы «орателя», которые на собрании комсомольцев были бы по штату встречены бурными аплодисментами, остались без ответа. Наша молодежь, удивленная тоном его речи и восклицаниями и не понявшая, какое собственно отношение она должна иметь к «проклятой буржуазии» и к «героической ЧК», — молчала. Чтобы сгладить эту неловкость, я спросил политрука:

— Может быть, кто-нибудь захочет задать вам вопрос. Вы разрешите, тов. политрук?

— Пусть задают, — мрачно буркнул комсомолец, вытирая вспотевший лоб.

— Ребята, может быть, кто-нибудь имеет вопросы к докладчику?

Я, по совести говоря, надеялся, что ребята предпочтут не спрашивать ни о чем, но из кучки сидящих сразу же раздался звучный голос боцмана Боба.

— А почему это хлеба не хватает? То — все было, а как советская власть пришла, так все и пропало?

Лицо комсомольца недовольно сморщилось.

— Это потому, — неохотно ответил он, — что после конца гражданской войны народное хозяйство еще не успело наладиться. Опять же проклятые белые все поразграбили, да посожгли. Но теперь без банкиров, помещиков, попов, да царей скоро все наладится еще лучше прежнего. Это только временные трудности…

— А где сейчас царь? — несмело спросил чей-то голос.

Наш политрук грозно и торжествующе нахмурился.

— Царя мы разменяли, — важно сказал он. — Довольно попил он нашей кровушки. Довольно ему сидеть на шее рабочих, да крестьян, да пировать за наш счет… И всю семью евонную, — злобно улыбаясь, добавил он, — тоже к чертовой бабушке послали. Словом, весь царский корень извели. Теперь уж не вернутся…