Сергей Капица - Алла Юрьевна Мостинская
Одним словом, здесь масса дел помимо научной работы, предстоит много сделать и в организации науки.
Самое поразительное, что в Москве нет места, где физики могли бы встретиться, чтобы обсудить свою работу, новые физические идеи и тому подобное. Некоторые группы пытаются собираться, но в конце концов они распадаются, потому что люди слишком измучены после своей дневной работы и они просто не могут заставить себя снова садиться на трамвай и ехать на другой конец города. А днем они слишком заняты, чтобы устраивать собрания, так что все усилия ни к чему не приводят.
Капица по своей сути очень общительный человек, он организовал в Кембридже физический кружок, который сейчас носит его имя, и я абсолютно уверена, что в будущем он сделает что-нибудь подобное и здесь. Я не думаю, что это произойдет в ближайшие год или два, пока институт не заживет полнокровной научной жизнью, пока научная работа не будет развернута и не даст какие-то результаты и пока другие ученые не поймут, что ничего плохого в общении с Капицей нет. В настоящее же время их отношение к нам очень настороженное, они явно считают, что нас лучше избегать.
Не знаю, когда люди у нас поймут, что Капица не такой страшный преступник, как им кажется, что им просто надо сделать попытку и посмотреть, что из нее выйдет. Однако вся необходимая помощь институту оказывается, так что пожаловаться не на что, хотя, как вы сами сказали, она должна быть постоянной, а не эпизодической. И, конечно, самым большим показателем будет — разрешат ли Институту работать так, как хочет директор, или он вынужден будет снова воевать за свое право заниматься теми исследованиями, которыми он хочет, а не теми, которых от него хотят. Пусть у нас уже есть некоторый опыт борьбы с любыми трудностями, однако эта борьба означает пустую трату времени. Должна сказать, что у меня нет никаких оснований ожидать такого хода событий; кроме того, я знаю, как хорошо Капица может противостоять любому давлению. — Казалось, все вопросы, и профессиональные, и бытовые, успешно решались, поэтому Анна Алексеевна с оптимизмом смотрела в будущее: — Мне нравится здешняя жизнь: люди интересуются всем, что происходит; им доставляет удовольствие видеть, как с каждым днем растут производственные показатели; все они настроены очень социалистически. Общественный интерес — это их интерес, хотя, конечно, у них также есть личная жизнь, семья и т. д. Но, как бы то ни было, это похоже на чувства, проявляемые во время войны, когда людей объединяет одна общая задача».
Для детей начался новый этап жизни — в стране, которую они еще не знали. Но это было и не так важно. Главное — мама и папа были вместе с ними, а значит, все было хорошо. Жизнь, как казалось, снова повернула в спокойное русло.
Снова в школу
Переход из одной цивилизации в другую состоялся, однако родителям пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы помочь детям преодолеть языковой барьер. Целый год Сережа занимался с репетитором, Ниной Ивановной Нефедьевой, которая обучала его русскому языку и арифметике по программе советской школы. Можно только догадываться, как нелегко приходилось семилетнему мальчику, перед которым стояла задача освоить не только русскую грамматику, но и арифметику. Сказывалась также разница в подходах к обучению, причем различия были даже в мелочах. Так, в Англии их учили считать на пальцах, полагая, что это естественные калькуляторы человека. Такой подход противоречил идеям советской педагогики. Кроме того, в английской школе почти не задавали уроков на дом, а суббота и воскресенье считались полноценными выходными днями. И, наконец, в Кембридже делали основной упор на самостоятельность детей.
Но спокойный, ровный характер Сережи Капицы и его врожденное трудолюбие, а также позитивный настрой в семье помогали ему легко справляться со всеми трудностями.
И вот осенью 1937 года в третий «А» класс Московской опытно-показательной школы-коммуны (МОПШК) № 32 им. П. Н. Лепешинского пришел новый ученик — Сережа Капица. Старый большевик П. Н. Лепешинский основал школу в Белоруссии в 1918 году, собрав детей-сирот, в 1919-м он перевез их в Москву. В становлении школы большую роль сыграли ее первая заведующая М. М. Пистрак и Н. К. Крупская. Первоначально ученики жили при школе, как и многие учителя, но с 1930 года перешли на обычный режим. Здесь учились дети многих известных людей: наркомов Троцкого, Микояна, Кагановича, польского коммуниста Ганецкого и венгра Матэ Залки, знаменитых артистов. В школе-коммуне работали учителями авторы известных многим поколениям учебников: Елизавета Савельевна Березанская, Ангелина Даниловна Гречишкина, Александр Васильевич Перышкин… Большое впечатление на учеников производил учитель физкультуры Тихон Николаевич Красовский — в прошлом царский офицер, участник Русско-японской и Первой мировой войн, подтянутый, выдержанный, четкий. Школа располагалась на Остоженке, во 2-м Обыденском переулке, недалеко от храма Христа Спасителя. Сергей попал в эту школу по соседству: он жил совсем рядом.
Совершим короткий экскурс в историю. В 1920-е годы школа была настоящим полигоном для педагогических экспериментов Страны Советов. После революции все «царские» методы образования были немедленно объявлены «реакционно-отсталыми», лицеи и гимназии ликвидированы. Правда, большевики, как всегда, лукавили, громогласно объявив о «новой школе». На самом деле на вооружение были взяты возникшие в Америке и Европе еще на рубеже XIX–XX веков принципы прикладных отраслей психологии и экспериментальной педологии[18], широко распространенные и в России до революции 1917 года. Об этом решили не упоминать, а просто взяли сразу всё, что показалось наиболее «революционным», и смешали в единую кучу.
Учащиеся теперь назывались «членами коммуны» и жили в школе, как и многие учителя. Начальных классов не было, ученики принимались сразу в пятый класс. Все вопросы в школе, включая прием и исключение, решались коллективом. На подшефной фабрике изучали физику, замеряя поглощение света в цехах из-за запыленности окон. По так называемой ланкастерской системе[19] каждый ученик вытягивал карточку с вопросом, который являлся частью общей темы. Самостоятельно разобравшись, он докладывал его в группе; предполагалось, что дети таким образом усваивают всю тему целиком.
В рамках «бригадного метода» материал изучался бригадами. Преподаватель спрашивал одного-двух учеников из одной бригады, и если они отвечали плохо, то наказывали всех.
По «подрядному методу» дети разбирали комплексное задание. Это означало, что, например, при изучении темы «Выведение новой породы свиней» постигались одновременно основы
