Леонид Млечин - Холодная война: политики, полководцы, разведчики

Тридцатые годы преподали нам урок: агрессивное поведение, если ему не воспрепятствовать, в конечном итоге приводит к войне. В целях защиты нашей собственной безопасности и всего Западного полушария, властью, полученной мною в соответствии с конституцией, я распорядился:

первое: осуществлять строгий карантин — все суда, направляющиеся на Кубу из любой страны или порта, перевозящие оружие массового поражения, будут возвращены в порт отправки. Это не относится к грузам, носящим жизненно важный характер;

второе: вести наблюдения за Кубой и ее военными приготовлениями. Если эти наступательные военные приготовления продолжатся, усиливая угрозу Западному полушарию, любые наши дальнейшие действия будут оправданны;

третье: запуск ядерной ракеты с Кубы против любой страны в Западном полушарии мы будем расценивать как нападение Советским Союзом на Соединенные Штаты и нанесем полномасштабный ответный удар по Советскому Союзу;

четвертое: я укрепил нашу базу в Гуантанамо и эвакуировал сегодня оттуда обслуживающий персонал;

пятое: сегодня вечером на заседании Организации Американских Государств мы вынесем в повестку дня вопрос об этой угрозе, чтобы получить поддержку любых наших действий, направленных на ее нейтрализацию;

шестое: сегодня вечером мы потребуем незамедлительного созыва Совета Безопасности ООН, чтобы принять меры против этой советской угрозы миру. Мы потребуем немедленного демонтажа и изъятия всего наступательного оружия на Кубе под контролем наблюдателей ООН;

седьмое, и последнее: я призываю председателя советского правительства Хрущева остановиться и устранить эту угрозу миру и устойчивым отношениям между нашими двумя странами. Он может, чтобы спасти мир от катастрофы, вспомнить свои собственные слова, что нет никакой надобности размещать ракеты вне территории Советского Союза, и забрать их с Кубы. Мы готовы обсудить все предложения, направленные на устранение напряженности, включая развитие действительно независимой Кубы, самостоятельно определяющей свою судьбу. Мы не хотим войны с Советским Союзом, мы желаем жить в мире со всеми народами. Но трудно решать или даже обсуждать эти проблемы в атмосфере страха и запугивания. Любая враждебная акция в любой точке мира, направленная против безопасности и свободы народов, наших союзников, в первую очередь это касается мужественных жителей Западного Берлина, вызовет необходимые ответные меры.

Наконец, я хочу сказать несколько слов порабощенным жителям Кубы, которых непосредственно касается мое обращение. Я говорю с вами как друг, как тот, кто знает о вашей глубокой любви к вашей родине, как тот, кто разделяет ваши стремления к свободе и равноправию для всех. Американцы с горечью наблюдали, как ваша революция была предана и как ваша родина попала под иностранное влияние. Теперь ваши лидеры — марионетки и агенты международного заговора, направившего Кубу против ее друзей и соседей в Америке и превратившего ее в первую латиноамериканскую страну, на чьей территории размещено ядерное оружие.

Ядерное оружие, размещенное на Кубе, не приносит вам мир и благосостояние, напротив, оно может только их разрушить. Мы знаем, что народ и земля Кубы используются в качестве заложников теми, кто отрицает свободу и преследует инакомыслие. В прошлом жители Кубы не раз восставали, чтобы сбросить тиранов. И я не сомневаюсь, что большинство кубинцев сегодня с нетерпением ждут того времени, когда они будут свободны от иностранного влияния, свободны в выборе своих лидеров, свободны в выборе своего пути развития, смогут свободно говорить и писать, не опасаясь за собственную безопасность.

Мои сограждане, никто не может с точностью предугадать, какие шаги придется сделать и на какие затраты или жертвы придется пойти, чтобы ликвидировать этот кризис. Но самая большая опасность сейчас состояла бы в том, чтобы не делать ничего. Дорога, которую мы выбрали, полна опасностей, цена свободы всегда высока, но американцы всегда были готовы платить за это. Наша цель — не мир за счет свободы, а и мир, и свобода. И видит бог, эта цель будет достигнута. Спасибо и доброй ночи…

Британский посол посоветовал американцам представить фотографии, сделанные самолетом-разведчиком, в Организацию Объединенных Наций. Эта перебранка на заседании Совета Безопасности вошла в историю.

— Разрешите мне задать вам простой вопрос, посол Зорин, — обратился представитель США в ООН Эдлай Стивенсон к советскому коллеге, — вы отрицаете, что СССР установил и устанавливает ракеты средней дальности на Кубе? Да или нет? Не ждите перевода! Ответьте: да или нет?

— Я не в американском суде, — возмутился Валериан Зорин. — И не собираюсь отвечать на вопрос, который задан мне так, как его задал бы прокурор.

— Вы можете ответить: да или нет? — продолжал наседать Стивенсон. — Или вы станете отрицать, что установили на Кубе ракеты? Я хочу быть уверен, что понял вас правильно!

— Продолжайте вашу речь, господин Стивенсон, — все, что мог ответить Зорин, не имевший инструкций из Москвы. — Вы получите ответ на свой вопрос! Не волнуйтесь!

— Я готов ждать вашего ответа до тех пор, пока ад не замерзнет!

Советское руководство не предполагало, что история с ракетами всплывет так быстро, и не знало, что говорить. Первая реакция Хрущева и Президиума ЦК была агрессивно-возмущенной. На Кубу ушло распоряжение ускорить постановку ракет на боевое дежурство.

23 октября появилось заявление советского правительства:

«В связи с провокационными действиями правительства США Советское правительство заслушало министра обороны СССР Маршала Советского Союза товарища Малиновского о проведенных мероприятиях по повышению боевой готовности в Вооруженных Силах и дало министру обороны необходимые указания:

1. Задержать увольнение в запас из Советской Армии военнослужащих старших возрастов в Ракетных войсках стратегического назначения, в войсках противовоздушной обороны и на подводном флоте.

2. Прекратить отпуска всему личному составу.

3. Повысить боеготовность и бдительность во всех войсках».

23 октября госсекретарь Дин Раск, проснувшись, увидел солнечные лучи.

«Ага, значит, я еще в этом мире, — подумал он. — Не все так плохо».

23 октября Кеннеди установил вокруг Кубы карантинную зону и предупредил, что американский флот получил приказ останавливать и досматривать все суда, идущие с грузом на Кубу, дабы не допустить поставки на остров наступательного оружия.

Утром 24 октября советские суда подошли к карантинной зоне. Приказ из Москвы советским капитанам гласил: прорываться. «Я почувствовал, — вспоминал Роберт Кеннеди, — что мы стоим на краю пропасти и обратного пути нет…»