Нулевые, боевые, пенсионные. 2000–2010 годы - Юрий Николаевич Безелянский
Не забыть бы и когорту журналистов-публицистов из ряда 1932 года: Алла Гербер, Лев Колодный, Ярослав Голованов, Леонид Баткин, Юрий Буртин. Конечно, названы не все. Каждый достоин отдельной публикации, но, как говорится, в другой раз. Художники. Биологический оптимист и немного бунтарь Борис Жутовский. Борис Иосифович вместе с другими художниками-авангардистами попал в Манеже осенью 1962 года под раздачу Никите Хрущеву. Разгневанный вождь потом смилостивился и, обращаясь к художникам, сказал: «Мы вас сажать не будем, мы будем вас перевоспитывать!» Слава Богу, Жутовский не перевоспитался…
Не перевоспитался и Виктор Попков, хотя он никаким авангардистом не был, а был реалистом и традиционалистом: картины «Бригада отдыхает», «Строители Братска», «Шинель отца», «Хороший человек была бабка Анисья» и другие знаковые полотна. Художник рано ушел из жизни: нелепо и трагично. Будучи чуть нетрезвым, бросился к инкассаторской машине, спутав ее с такси, и погиб от пули в самом центре Москвы, на улице Горького (ныне Тверская).
От художников к композиторам. Наш Родион Щедрин и пара знаменитых французов. Франсис Лей. Помните его замечательные мелодии из фильма «Мужчина и женщина»? А многочисленные песни из репертуара Эдит Пиаф и Мирей Матье? Соперник Лея по популярности – Мишель Легран: музыкальные композиции к фильмам «Шербургские зонтики» и «Девушки из Рошфора». А ещё 1932 год украсили ученые, спортсмены и представители других областей. А в заключение – десерт. Эстрада. Те, кто нас веселил, развлекал и утешал в ненастный час.
Исполнители Гелена Великанова и Майя Кристалинская, Юрий Богатиков и Виктор Берковский, Борис Рубашкин и Юрий Кукин. Как их не вспомнить: «Под музыку Вивальди» – это Берковский, «Не плачь, девчонка» – Богатиков, а старинное танго «Татьяна» – Рубашкин, и он же воскресил для нас Мурку из 1920-х годов. И конечно, из эпохи романтиков 1960-х – Юрий Кукин с его тревожащим вопросом для всех интеллигентов: «Что же, что же не так, не так? / Что же не удалось?»
Этот вопрос, разумеется, задавали не только рожденные в 1932-м, но и представители других годов и поколений. Извечные российские вопросы: кто виноват и что делать…
Не будем повторять эти вопросы. Как пел Александр Галич: «Историки разберутся, кто из нас мародеры…» Кто герои, кто палачи, кто жертвы…
Закончим тихо и миролюбиво цитатой из моего любимого Василия Розанова (да, он был антисемитом, но потом покаялся) – точно цитату не помню, все-таки 85 лет, но почти точно: «Некий петербургский юноша горячился и восклицал: «Что делать? Что делать?» Как что делать? Летом собирать ягоды, а зимой пить чай с вареньем. Вот и все, что надо…»
На чае с вареньем все и закончим. Несколько сумбурную картину из 85-летних юбиляров пытался эскизно нарисовать.
«Плач по возрасту»
Так называется моя книга, изданная в 2013 году, увы, крошечным тиражом. Возраст, преклонный, разумеется, – это повод для плача или причитания: «Ах, где мои молодые годы? Куда подевались, укатились, исчезли?!», ну и так далее. Каждому человеку в возрасте знакомы подобные переживания, если он, конечно, не твердокаменный большевик.
Обычные люди часто бывают сентиментальными и порой даже слезливыми. Особенно в старости, ибо, как сказал немецкий юморист XIX века Мориц Готлиб Сафир, «жизнь – это неизлечимая болезнь, от которой все умирают, и выживают лишь те, кто никогда не рождался».
Но ближе к книге! Ее я собирал долго, более сорока лет: высказывания философов, ощущения долгожителей, выдержки из мемуаров и дневников, анекдоты, притчи и, конечно, поэзия. В итоге получился коктейль из многих ингредиентов – из слез и печали, из юмора и смеха, из назиданий и даже статистики, – из всего того, что отражает тема «Плач по возрасту»: уходящие годы, старость, одиночество, тоска, смерть… Такая вот раздумчивая, печальная, но вместе с тем и забавнолюбопытная книга. И я предоставляю читателям возможность взглянуть на нее хоть краешком глаза.
Итак, возраст. На мой взгляд, возраст – это лестница, по которой мы сначала со своими надеждами и иллюзиями поднимаемся вверх (там хорошо – «Летающие любовники» Марка Шагала!), а затем постепенно спускаемся вниз, на землю (надежды разбиты, в душе одно разочарование) и далее – в подземелье…
«Время уносит все, – утверждал древнегреческий философ Платон, – длинный ряд годов умеет менять и имя, и наружность, и характер, и судьбу». «Вам всегда будет не хватать либо времени, либо денег», – гласит современный закон технологии Лернера. Это – время. «Три возраста человека: молодость, средний возраст и «Вы сегодня чудесно выглядите!» – так классифицировал возраст американский кардинал Франсис Спеллман.
Хотя следует заметить, что есть разница в восприятии возраста у женщин и мужчин. На этот счет английский писатель XIX века Мортимер Коллинз высказался так: «Мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует; женщине столько, на сколько она выглядит». А теперь строки из антологии:
Сначала жизнь пленяет нас.
В ней все тепло, все сердце греет
И, как заманчивый рассказ,
Нам ум причудливый лелеет…
…Но кончится обман игривый!
Мы привыкаем к чудесам —
Потом на все глядим лениво,
Потом и жизнь постыла нам:
Ее загадка и развязка
Уже длинна, стара, скучна,
Как пересказанная сказка
Усталому пред часом сна.
Кому-то покажется, что это писал какой-то старец, много поживший и перечувствовавший. Нет. Это написано молодым человеком – Дмитрием Веневитиновым. Он прожил очень мало и ушел из жизни на 22-м году.
Ах, юность, юность, как желанна она и прекрасна. Когда она есть, то почему-то ее не ценишь, а когда прошла, то тяжко вздыхаешь о ней. Как восклицал другой классик, Гоголь: «О, моя юность! Отдайте, возвратите мне, возвратите юность мою, молодую крепость сил моих, меня, меня свежего, того, который был! О, невозвратимо все, что ни есть на свете!..»
Вот и поэты второй половины XX века причитали об ушедших годах. «Отстарались кони, / Отстрелялись копья…» (Виктор Соснора). «Пролетели мои самолеты, / Просвистели мои поезда…» (Николай Рубцов). Кони, самолеты, поезда да еще пистолеты – бесшабашная гонка молодости. Динамика. Драйв. Мелькание кадров и событий. Но все проходит, и остается, как правило, печаль (если не иметь в виду отчаянных оптимистов). Как заключал Андрей Вознесенский:
Но итоги всегда печальны,
Даже если они хороши.
В стихотворении «Барселона»
