Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
Процент убитых в этом бою с обеих сторон, благодаря штыковым схваткам, был очень велик. За все время предыдущих боев в Ижевско-Воткинской бригаде не было и одной трети тех потерь, какие явились результатом этих двух ожесточенных и неудачных боев. Хотя в строй скоро и вернулись легко раненные, все же численный состав бригады понизился почти на 200 человек, из которых половина пала на добровольцев.
Красные в этот день после боя остались пассивными и с Ольгохты на восток не двинулись. Они тоже понесли потери количественно не менее потерь белых. По показаниям пленных Особого Амурского полка, взятых на следующий день у Волочаевки, их полк у Ольгохты 4 января потерял 50 человек убитыми и до 200 ранеными (разведывательная сводка Управ. Генкварт. В. М. Вед. от 9 января 1922 года). Опросом пленных 5-го и 6-го полков, взятых белыми у Волочаевки, было установлено, что 4 января эти полки располагались по будкам 371-й и 377-й версты и на ст. Ин (разведсводка от 7 января 1922 года). Последнее показание ставит под некоторое сомнение участие в боях 4 января частей 5-го полка.
Во время наступления белых на Ольгохту, равно как в течение первого боя в тот же день, конница не играла видной роли. Виной тому была, конечно, местность – пересеченная и поросшая кустарником и лесом. О действиях главных сил Воткинского конного дивизиона, находившихся на правом фланге отряда полковника Ефимова, сведений собрать не удалось, действия же боткинских конников на левом фланге рисуются в следующем виде. На левый фланг была выслана часть 2-го эскадрона под командой поручика Черкасова. Всего пошло коней 49, остальные были разогнаны в другие места. Эскадрон все время болтался среди кустов. Раз даже двое всадников, шедших в головном дозоре, въехали в красную цепь, но им повезло, и они успели из нее удрать. При отступлении эскадрон вышел на поляну, удаленную от полотна примерно на полверсты. Неожиданно появившимся на этой же поляне отрядом красных сабель в сто эскадрон был атакован. Атаки он не принял, руководимый одним из офицеров, развернулся в лаву и быстро пошел назад. Красные последовали за белыми. Кони их лучше, нежели у белых. Нагнав белых сажен на двести, красная конница, видимо опасаясь ловушки, остановилась, спешилась и открыла огонь по белым. В результате эскадрон белых ушел от превосходящих сил врага. Убитых не было, раненный один – в плечо. Сделав крюк к югу, эскадрон вышел на полотно и присоединился к своим частям.
Орудие белых (батарея полковника Гайковича), при наступлении белых на разъезд Ольгохта, стояло на позиции, рядом с полотном железной дороги, верстах в четырех к востоку от разъезда, и вело редкий огонь по району разъезда, в целях моральной поддержки своей пехоты.
В следующем бою ижевцами был взят в плен один красный фельдшер, который показал, что он собственноручно перевязал 16 пленных офицеров. В числе этих офицеров было якобы четыре штаб-офицера, среди них командир офицерской роты Добровольческого полка. Согласно показаниям этого фельдшера, пленные офицеры не были расстреляны и с ними обращались хорошо. Штаб-офицеры по приказу из штаба фронта были немедленно отправлены туда. Конечно, к показанию пленного фельдшера следует подходить с известной осторожностью, так как пленные красноармейцы почти всегда показывали, что у них с пленными белыми обращаются «очень хорошо», надеясь таким путем улучшить свое положение. Естественно, что и фельдшер показывал в таком же духе, тем паче что допрос пленных у белоповстанцев в большинстве случаев происходит по-простецки: «А не видал ли ты командира офицерской роты?» – а пленный и рад стараться: «Всех видел, все живы, все перевязаны», – только меня не трогайте. Таким образом, белоповстанцами было установлено, что не все попавшиеся в руки красных белые офицеры и солдаты были прикончены, но что известная часть пленных сохранила свою жизнь. Значительно позднее было вполне установлено, что часть офицеров и солдат Добровольческого полка, взятых в плен красными, была отправлена сначала в город Благовещенск на излечение, а затем в город Ново-Троицк в концентрационный лагерь.
Корнет Сажин и стрелок-калмык, счастливо выбравшиеся из схватки, в которой погиб 2-й батальон добровольцев, выйдя на линию железной дороги, красных не встретили. Двинулись по шпалам на восток, эти белые бойцы прошли, как на том упорно настаивает корнет Сажин, разъезд Ольгохта (надо полагать, в действительности они прошли не разъезд, а «третью» полуказарму). Железнодорожные постройки были мертвы – не было ни белых, ни красных, только то тут, то там лежали трупы павших бойцов, валялось оружие – все свидетельствовало о недавно закончившейся здесь драме. У жел. дор. моста – много трупов. Следуя далее, они стали нагонять отдельно идущих отсталых белых бойцов. Между прочим, нагнали они и бывшего командира красноуфимцев – полковника Хромова. Он шел пешком, его белый конь был убит. Наконец, впереди зачернела колонна. Оба добровольца присоединились к остаткам своей части.
Несмотря на упорство лица, давшего это показание, ни в коем случае не приходится даже думать о возможном отходе красных на запад от разъезда Ольгохта после второго удачного боя 4 января. Единственно, что можно предположить, так это то, что белые бойцы прошли мимо «третьей» полуказармы, уже оставленной белыми и не занятой красными. Этот факт еще раз подтверждает отсутствие у красных какой-либо свежей части, которую они могли бы двинуть 4 января в целях преследования частей 3-го белоповстанческого отряда.
При сборе сведений относительно действий частей 3-го отряда 4 января пришлось наткнуться на некоторое расхождение в показаниях участников боя относительно разгрома Добровольческого полка. Значительность промежутка времени, истекшего со времени событий до времени сбора сведений, мало способствует устранению этих разногласий, являющихся, без сомнения, плодом невольных заблуждений некоторых из участников боев. Дело в следующем: одни считают, что Добровольческий полк сильно пострадал во втором бою 4 января, то есть при контрнаступлении белых на разъезд Ольгохта, другие считают, что полк был разгромлен на утренней заре 4 января, то есть в первом бою, третьи, наконец, отказываются определенно указать на время разгрома. Дабы поскольку возможно выяснить этот вопрос, приходится остановиться на показаниях давших их лиц.
Полковник Ефимов категорически утверждает, что «Добровольческий полк сильно пострадал во втором бою, а не в первом, и что его благополучный выход из первого боя был причиной того, что полк. Ефимов назначил его снова в боевую линию вместе с Ижевцами».
Свое утверждение полковник Ефимов обосновывает на следующих положениях:
1. Полковнику Ефимову, как начальнику, стремившемуся достигнуть успеха и обеспечить его, не
