Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
С полу казармы полк двинулся прямо на запад, вдоль полотна железной дороги. Отойдя примерно сажен четыреста, добровольцы повернули к югу и по узкой тропе, извивающейся среди кустов и высоких деревьев, стали забирать влево. Первым был рассыпан 1-й батальон, за ним последовала офицерская рота, далее какой-то спешенный эскадрон (не вклинилась ли здесь какая-нибудь часть 3-го батальона ижевцев, чины которого по старой привычке любили именовать себя «конниками», а свой батальон и роты – дивизионом и эскадронами?), и, наконец, крайний левофланговый участок занял 2-й батальон. Местность к югу от последнего «освещалась» (показание адъютанта 2-го батальона) пятью конными красноуфимцами. Всего по фронту Добровольческий полк растянулся версты на полторы, развернув одну только цепь. По некоторым сведениям, в руках командира полка резерва никакого не осталось. Все же данное показание недостаточно проверено, а потому к нему должно подходить с некоторой долей сомнения.
Цепь добровольцев тронулась вперед. Дозоров, освещающих местность, вперед выслано не было. Высокий, колючий кустарник сильно затруднял движение белых бойцов, местами им приходилось форменным образом продираться сквозь него.
2-й батальон добровольцев вышел на поляну. Ширина поляны примерно с версту. Белые бойцы бодро идут вперед. С каждой минутой противоположная опушка леса вырисовывается все яснее и яснее. Белая цепь уже недалеко от нее. Впереди, шагах каких-нибудь в пятнадцати, вырисовывается линия рва – осушительная канава, далее кусты, за которыми шапкой поднимается высокая березовая роща… «Пусть мне лучше отрубят руку, чем идти завтра в бой», – так сказал подполковник Шебалин, командир 2-го батальона Добровольческого полка, накануне этого боя своему адъютанту. Он как бы предчувствовал свою судьбу…
Стена красных поднялась из-за рва. Разом залпы и бешеный огонь пулеметов. Цепь белых всю как подкосило… Подполковник Шебалин ранен в руку. Он повернулся и тут же упал, сраженный другой пулей… Определить процент павших под этими первыми залпами не представляется возможным, так как те, что остались живыми в первый момент, бросились вперед, в ров, на врага – это было единственное спасение… в глубоком рву спрятаны заседланные кони красных… Белые перемешались с красными. Последовала отчаянная рукопашная схватка. Силы были неравны… 2-й батальон добровольцев был уничтожен…
Корнет Сажин и один стрелок-калмык, смешавшись с красными, сумели пробежать через их линию и бросились в березовую рощу. На их счастье, никто не обратил на них своего внимания. Таких счастливчиков оказалось более чем немного. Уйдя в рощу, они стали забирать все дальше и дальше на юг, а потом, повернув на восток и пройдя в таком направлении некоторое расстояние, не слыша выстрелов со стороны желдороги, двинулись по направлению к ней…
Уничтожив 2-й батальон добровольцев, красные взяли под фланкирующий огонь офицерскую роту того же полка, которая, видимо, так же неосторожно вышла на поляну. Рота погибла почти целиком. Преследуя одиночных белых стрелков, красная конница рубила их, но густота кустарника не позволила красным полностью уничтожить добровольцев. Впрочем, быть может, силы красных здесь не были так уж и велики…
К командиру 2-го батальона ижей подбежал солдат связи и во всю глотку доложил: «Господин капитан, наши отступают»… Действительно, 1-й батальон ижей, потеряв значительный процент своих чинов, подался назад. Потери в 3-м батальоне также давали себя знать. Теперь 2-му батальону стало доставаться более, нежели раньше… Осаживая постепенно назад свой батальон, штабс-капитан Поронник{105} выводил своих людей из боя…
Общее течение боя начальник отряда полковник Ефимов характеризует так: «Ижевцы и Добровольцы, пройдя полторы-две версты без сопротивления красных, были вблизи разъезда встречены сильным ружейным и пулеметным огнем. Сразу начались потери. Раненых выносили солдаты же, так как особых носильщиков не было. Цепи стали редеть, но тем не менее оба полка шли вперед. На некоторых участках красные подались назад и белые захватили пленных. Но к красным стали подходить резервы, и вновь их силы стали превосходить наши более чем вдвое. Видя свое явное превосходство, красные сами перешли в атаку. Во многих местах завязалась ожесточенная рукопашная схватка. Особенно свирепо дрались на участке офицерской роты Добровольческого полка. Большой перевес в силах у красных определил исход боя. Ижевцы и Добровольцы начали поспешно отступать, подбирая раненых и отстреливаясь одиночными стрелками. Когда, соскочив с паровоза, я дошел до цепей, то встретил лишь отдельные кучки стрелков, выносивших своих раненых под огнем красных, и почти некому было прикрывать отход. К счастью, красные были сами сильно потрясены боем и дали возможность остаткам полков отойти к будке. Красные не были в состоянии преследовать белых. Это отсутствие преследования отступающего врага говорит также и за то, что красные ввели в бой все силы целиком и не имели свежей части для преследования своего совершенно расстроенного противника. На будке белых ожидал состав, который часа полтора тому назад привез мне свежее подкрепление – Ижевский полк. Теперь в него срочно грузились раненые, которых было до 100 чел. Я по телефону донес о неудаче и тяжелых потерях, о невозможности дальнейшего выполнения поставленной задачи без приведения бригады в порядок и хотя бы короткого отдыха, и об отступлении на Волочаевку».
Потери белоповстанцев во втором бою 4 января – попытке отбить у красных разъезд Ольгохта – исчисляются примерно в 160 человек. Из них до 100 человек приходится на Добровольческий полк и до 60 – на Ижевский полк.
Ижевцы потеряли 6 офицеров убитыми, 7–8 офицеров ранеными. Солдат выбыло из строя 45 человек убитыми и ранеными (показание полковника Ефимова). Под самым разъездом был убит всеми любимый адъютант 3-го батальона, очень спокойный и доблестный офицер штабс-ротмистр Тонков Петр. Выбыл из строя также раненный в руку командир 2-го батальона штабс-капитан Поранник. Из солдат были заколоты фельдфебели 1-й и 4-й рот – подпрапорщики Азиатцев и Осколков, выдающиеся во всех отношениях воины, которых давно собирались произвести в офицеры, воспользовавшись одним из их бесчисленных подвигов (аттестация полковника Ефимова). Подпрапорщик Осколков был известен среди ижевцев еще тем, что во время восстания Ижевского завода в 1918 году против большевиков он дал первый выстрел и таким образом положил начало вооруженному свержению красной власти.
Потери добровольцев оказались самыми тяжелыми. В этот день они потеряли около 100 человек убитыми и ранеными, в том числе они потеряли более 40 офицеров. Такая цифра объясняется гибелью офицерской роты, из которой вышло всего 7 или 8 человек. После боя у добровольцев, по докладу командира полка полковника Ефимова, осталось всего до 90 человек, но потом нашлось больше, так как подошли
