Василий Голубев - Во имя Ленинграда

В битком набитой землянке - летной столовой - стояла тишина, изредка прерываемая чьим-то участливым вздохом - горе матери разделяли люди, совсем не знавшие ее.

"...Я встречу вас, мои соколы, и приму, как принимала своего сына".

Наступившую тишину первым нарушил лейтенант Аркадий Селютин, один из лучших боевых летчиков, прибывший в полк в 1943 году. За десять месяцев он сбил семь самолетов врага, два из них - после гибели Островского.

- Селютин мстит фашистским пиратам не щадя сил, - сказал комсорг, - так и сообщим мамаше Виктора...

После него выступили летчики Столярский, Полканов и Алпатов. Очень взволнованно говорил комсомолец Саша Ковшов, на вид совсем мальчишка, с русым вихром и синими глазами.

- Дорогие друзья! Вы знаете мое горе. Фашисты прямо на площади посреди села убили моих отца и мать только потому, что я летчик. Родители приняли смерть гордо, не опустив головы. В каждом своем полете я помню об этом, и немцы пусть помнят... Пока жив, буду их бить, гадов... Ну вот посоветовался я со своим осиротевшим сердцем, с боевыми друзьями и заявляю собранию: счастлив буду стать приемным сыном Марии Алексеевны. Конечно, Виктора не заменишь, но я сделаю все, чтобы облегчить ее судьбу.

Землянка дрогнула от аплодисментов. Друзья одобряли решение юного гвардейца.

Комсорг сообщил, что бюро вместе с Ковшовым и Шестопаловым подготовило ответное письмо Островской, и прочел его вновь притихшему собранию.

"Здравствуйте, многоуважаемая Мария Алексеевна! Комсомольцы однополчане Виктора Островского шлют Вам балтийский привет и вместе с Вами разделяют постигшее нас всех горе - утрату боевого товарища.

Дорогая Мария Алексеевна, Ваше письмо, присланное на имя Николая Шестопалова, мы, комсомольцы-гвардейцы, заслушали на собрании. И в наших сердцах с еще большей силой запылал священный огонь ненависти к подлому врагу. Кому из нас не принес немец горя? Много еще наших отцов, матерей, братьев, сестер и любимых девушек стонут в фашистском аду. С великой надеждой ждут они часа освобождения. И мы своими беспощадными ударами по немецко-фашистским захватчикам приближаем этот желанный час, нашу победу.

Мария Алексеевна, Вы пишете, что готовы быть матерью тому из летчиков, у кого ее нет. У летчика комсомольца Ковшова Александра Федоровича нет родителей. Саша изъявил горячее желание стать Вашим сыном. С этим письмом мы высылаем Вам его фотокарточку.

Мария Алексеевна, на Ваш призыв отомстить за Виктора мы, комсомольцы, ответим еще большими ударами по фашистскому зверю. Первым открыл счет мести за друга летчик Николай Шестопалов. В воздушном бою после смерти Вашего Виктора он сбил вражеский самолет "Юнкерс-88". Летчики-комсомольцы Селютин, Столярский, Полканов и Алпатов, мстя за вашего сына, в воздушных боях сбили пять немецких самолетов. Не зная устали, мы будем с каждым днем множить счет нашей мести врагу.

Комсомольцы-гвардейцы заверяют Вас, дорогая Мария Алексеевна, что в решающих боях навсегда похоронят в водах Балтики фашистских коршунов.

До свидания, Мария Алексеевна. От имени всех гвардейцев нашей части желаем Вам долгих лет жизни и доброго здоровья.

Летчики-комсомольцы Селютин, Столярский, Ковшов, Шестопалов, комсорг Хлыстов".

Затем взял слово замполит полка Абанин. Чуть приглушенным от волнения голосом он сказал, внимательно оглядывая сидящих, что поступок Ковшова - это проявление большой чуткости к старшему поколению. Об этом должны знать не только в полку. Корреспонденцию о собрании пошлем в газеты "Победа" и "Летчик Балтики".

Через несколько дней все авиаторы и моряки Балтики читали статьи: "Советская мать", "Я усыновляю летчика" и "За гибель Вашего сына".

...Шесть дней и ночей кружила февральская вьюга. Западный ветер поднял уровень воды в Финском заливе, крупные волны ломали лед, гнали его на восток. Последнее время в связи с бураном вылетов было немного, но и отдохнуть не удалось. Летчики вместе со всеми расчищали снежные заносы на аэродроме. От готовности летного поля зависело надежное прикрытие войск, как только прояснится погода. Мы знали, что наземные войска в эти дни имеют задачу окончательно сломить упорство врага, захватить Нарву и начдть освобождение Эстонии. Мы же день и ночь вручную, лопатами разгребали наметы снега.

Лесистая, бездорожная, с незамерзающими болотами местность помогала врагу обороняться и чрезвычайно затрудняла действия наших войск. А метель свела к нулю усилия ударной авиации при штурме многочисленных опорных пунктов врага. Только во второй половине дня 20 февраля как бы в честь 26-й годовщины Красной Армии и Военно-Морского Флота началось улучшение погоды.

В ожидании вылетов летчики нанесли на карты линию переднего края фронта от северной части Чудского озера до Нарвского залива. Впереди был Нарвский рубеж - все переправы с момента захвата плацдарма непрерывно действовали, плацдарм на западном берегу Нарвы расширился до 35 километров по фронту и до 15 километров в глубину. Предстояли новые ожесточенные воздушные бои за этот кусочек земли, опаленной огнем и залитой кровью.

Три урока на будущее

Во второй половине февраля противник значительно пополнил свой 1-й воздушный флот и усилил бомбардировку не только войск 2-й ударной армии в районе Нарвского барьера, но и 42-й и 67-й армий, действующих на гдовском и псковском направлениях. Фашистская авиация, базируясь на аэродромах Эстонии и северо-восточной части Латвии, начала использовать Чудское и Псковское озера как место скрытого сбора и исходную точку для выхода на маршрут к объектам удара.

Вот почему командование дивизии, отвечавшее за прикрытие войск 2-й армии, поставило полку новую задачу - перехватывать и уничтожать врага на занятой им территории в районе Чудского озера.

Район этот на высотах ниже 1000 метров наши локаторы не "просматривали". Пришлось применить метод визуального поиска и свободной "охоты" группами по четыре - шесть самолетов. Для этого в полку подобрали наиболее подготовленных летчиков. С улучшением погоды группы "охотников" с 45-минутным интервалом стали вылетать на задание.

То, что средняя часть огромного озера не была покрыта льдом, требовало особого метода поиска и атак воздушного противника, потому что в случае ранения летчика или повреждения самолета полностью терялись шансы выйти из боя и уцелеть.

Сложные метеорологические условия, переменчивая воздушная обстановка обязывали нас разработать несколько вариантов выполнения боевого задания. Но главное было - скрытность поиска, использование темно-серого фона воды и скоротечный бой с задачей вынудить врага сбросить бомбы в своем районе, не допустить его к цели.