Георг Брандес - Гений Шекспира. «Король трагедии»

Однако еще более тесная связь существует между сюжетом этой пьесы и сюжетом комедии «Укрощение строптивой», хотя отношения тут совершенно обратны. В «Укрощении строптивой» мы видим, как мужчина покоряет сердце женщины качествами и свойствами своего пола, т. е. физической силой, грубостью, хладнокровием, бранью и ворчливостью. Напротив, в пьесе «Конец делу венец» автор рисует нам картину, как женщина привлекает к себе мало-помалу свойственными ее полу добродетелями и пороками, т. е. кротостью, добротою, хитростью, мужчину, избегающего ее так же искренно и решительно, как сопротивляется Катарина Петруччио. В обоих случаях молодые люди уже обвенчаны, прежде чем собственно действие открывается. Но так как Шекспир воспользовался для «Укрощения строптивой» старой комедией, а для пьесы «Конец – делу венец» – новеллой Боккаччо о «Джилетте из Нарбонны», переведенной в 1566 г. в сборнике Пентера «Дворец удовольствий», то не следует говорить о преднамеренном контрасте. Последний сюжет заинтересовал Шекспира главным образом потому, что давал ему возможность воспроизвести следующее редкое явление: молодая женщина сама ухаживает за мужчиной и тем не менее не лишается прелести своего пола.

Шекспир обрисовал фигуру Елены с какой-то нежной любовью. Словно пером его водило чувство сострадания, смешанного с удивлением. Глубокая искренняя симпатия веет в этой характеристике женщины, страдающей оттого, что ею пренебрегают. Шекспир знал по собственному опыту, как это больно. Все существо Елены дышит рафаэлевской красотой. Она привлекает и очаровывает всех при своем первом появлении. Все от нее в восторге, старики и молодежь, женщины и мужчины, все, исключая Бертрама, который ей дороже жизни. Король и старый Лафе самого высокого мнения о ней и о ее достоинствах. Мать Бертрама любит ее, как собственную дочь, даже больше, чем своего сына. Вдова итальянка так очарована ею, что едет с ней на далекую чужбину, чтобы только вернуть ей мужа.

Елена предпринимает все, чтобы только сблизиться снова с возлюбленным. Она показывает при этом такую изобретательность, которую редко можно найти в женщине. Она чистосердечно признается, что поехала лечить короля больше ради того, чтобы повидаться с Бертрамом. Как и в новелле, она получает от короля позволение выбрать, в случае удачного лечения, мужа среди придворных. Но у Боккаччо король наводит героиню на эту мысль, в пьесе – она сама выражает это желание. Так страстно любит она того, кто не уделяет ей ни одной мысли, не дарит ее ни одним взглядом. Когда он отрекается от нее, она не желает – в противоположность Джилетте – достигнуть насилием своей цели. Просто, бескорыстно, благородно восклицает она:

Исцелены вы, государь, и этимЯ счастлива. Об остальном прошуНе хлопотать.

Когда Бертрам объявляет ей после свадьбы, что должен ее покинуть, она не возражает, она не желает даже разоблачать его предлога; когда он отказывает ей перед разлукой в поцелуе, она страдает, но страдает безмолвно. Когда она впоследствии узнает всю истину, она так поражена, что может произносить только отрывочные фразы и восклицания: «Мой супруг уехал навсегда!» – «Страшный приговор». – «Это горько» (III, 2). Она покидает родной очаг, чтобы не быть помехой, если ему вздумается вернуться. У нее гордый и твердый характер; но трудно вообразить себе более искреннюю и кроткую любовь. Лучшие реплики Едены написаны поэтом в более зрелые годы, что доказывается некоторыми особенностями метра и отсутствием рифм. Обратите, например, внимание на те стихи (I, 1), где Елена рассказывает о том, как образ Бертрама вытеснил из ее памяти образ покойного отца:

…Фантазия мояРисует мне одно лицо – Бертрама.Погибла я: с Бертрамом улетитВся жизнь моя. Ах, точно то же было бКогда бы я влюбилася в звезду,Блестящую на небе, и мечталаО браке с ней. Да, так же высокоОн надо мной стоит. Сияньем яркимЕго лучей могу издалекаЯ греть себя, но в сферу их проникнутьМне не дано. И так моя любовьТерзается своим же честолюбьем.Когда ко льву пылает страстью лань,Исход ей – смерть. Как сладостно и вместеМучительно мне было целый деньБыть рядом с ним, сидеть и эти бровиВысокие, и соколиный взгляд,И шелк кудрей чертить себе на сердцеТом сердце – ах! что каждую чертуПрекрасного лица воспринимало;Так хорошо. Теперь уехал онИ след его боготвореньемЯ освящу.

Если вы сравните стиль этого монолога с некоторыми рифмованными репликами Елены, изобилующими словами и антитезами в эвфуэстическом духе, то вы сразу почувствуете различие и поймете, какой длинный путь прошел Шекспир с того времени, когда писал этим юношеским стилем. Здесь нет претензий на блеск и остроумие. Здесь говорит сердце, любящее просто и глубоко.

В целом пьеса не принадлежала, по-видимому, к любимым произведениям Шекспира. Сохранив такие подробности сюжета, которые делали хороший исход невозможным, он всю свою творческую силу устремил на характеристику Елены.

Вот как она признается матери в своей любви к Бертраму (I, 3):

…Графиня, не сердитесьВедь этою любовью я вредаНе приношу тому, кого люблю я.Ни разу он не видел от меняИскательства и притязаний дерзких.Его женой хотела бы я статьНе ранее, как заслуживши этоА как могу я это заслужить,Решительно не знаю. Знаю только,Что я люблю бесплодно, что борюсьС надеждою напрасно – и однакоВсе лью и лью я в это решетоДырявое обильнейшие рекиМоей любви, не истощая их.Подобно старому фанатику-индийцуБоготворю я солнце, а оноНа своего поклонника взирает,Но ничего не ведает о нем.

Многое в ее характере напоминает прелесть, сосредоточенность и безграничную преданность созданной несколько позже Имоджены. Когда Бертрам уезжает в поход, чтобы не жить с ней и не признавать ее женой, она восклицает (III, 2:

…УжелиЯ выгнала из родины тебяИ нежные твои подвергла членыСлучайностям безжалостной войны?Ужели я тебе велела кинутьВеселый двор, где ты сносил стрельбуПрекрасных глаз – чтоб сделаться мишеньюДымящихся мушкетов? О, молюВас, вестники свинцовые, на крыльяхУбийственных летящие в огнеНе трогайте его! Пронзайте воздух,Что с песенкой встречает ваш удар,Но моего владыки не касайтесь.

В этих словах дышит такая искренность и такая страстность, которых мы не найдем в более ранних его комедиях. Читая эти стихи, вы соглашаетесь невольно с Кольриджем, который назвал Елену самым милым и привлекательным из женских характеров, созданных Шекспиром.