Лев Лурье - Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

Был прекрасный день солнечный, и мы ничего не чувствовали. Мы купались, мы работали, и только потом мы поняли, что наступило такое времечко нехорошее. Конечно, все были оптимисты, все были молоды, про радиоактивность никто не знал, кроме физиков, которые уже успели наоблучаться в Гатчине, в Питере, в Москве, они уже береглись. А мы, конечно, ничего не понимали в этом деле. И когда я приехал домой в Питер, то меня спросила моя мать – а где ж твои золотые кудри? У тебя, говорит, как-то очень поредело на голове, вот с тех пор то, что у меня есть на голове, то и осталось.

Но этим дело не кончилось. Сразу меня направили в больницу, и всех, кто тогда были под облучением, и начали у меня падать белые кровяные тельца. Критическая доза тогда говорили сорок, у меня было сорок шесть, я лежал месяц в Военно-медицинской академии около Финляндского вокзала. И потом как-то все стало нормализовываться. И с тех пор я ничем не болею. Я облученный, но не до конца.

Я всю жизнь лазаю по подземным выработкам и получаю малую дозу этого облучения, в течение шестидесяти лет, и пока жив-здоров. У меня есть индикатор – левый глаз. Когда я нахожусь в подземных выработках больше часа, у меня начинается такое неприятное ощущение в глазу, тогда я говорю: ребята, перерыв, я вылезаю, посижу полчасика наверху – и обратно.

Берия отвечал за успех головой. То, чего так ждали, за что так волновались, наконец, случилось. И железный Берия был настолько поражен, растроган этим, что бросился к Юлию Борисовичу Харитону, приподнял его и трижды поцеловал. А через четыре года стало известно, что Берия английский шпион и что он осуществлял беспорядочные сексуальные контакты с сотнями женщин. И, наконец, что он был заражен дурной болезнью сифилисом. Физики, как известно, любят подшучивать, и они смеялись, что к Харитону притрагиваться небезопасно, не заразил ли его Лаврентий Павлович во время своего поцелуя.

Но все это будет позже. В августе 1949-го Берия – триумфатор. На участников проекта сыплются сталинские премии, ордена, машины, дачи. Берия лично составляет списки на получение наград. Известный писатель и ученый-физик Арсений Березин рассказал нам:

Много баек о нем ходит, так сказать, бериевские шутки. Считается, что он человек, который обладал известным таким висельным юмором, черным юмором. Известная его шутка о том, что товарищи ученые, так вы попытайтесь, когда что-то не выходило, попытка не пытка. И еще широко известно, действительно имело место, потому что я слышал от разных людей, о том, что когда устанавливался список людей уже на получение наград после первого испытания и правительство было страшно радо, довольно и список был достаточно подробный, Берия сидел и смотрел. Вот фамилия: что бы ему было, если бы ничего не получилось? Расстрел. Как человек рисковал жизнью, герой – дали ему героя. А этому что было бы? А этому 10 лет. Трудился бы и трудился, 10 лет лесоповала, это Трудовое Красное Знамя. Такой черный юмор, он был популярен, он расходился по народу, и люди рассказывали друг другу.

Борис Альтшулер, сын знаменитого физика Льва Альтшулера, поделился своими воспоминаниями о том триумфальном времени:

Я был совершенно потрясен, это было примерно через месяц или два после успешного испытания атомной бомбы, где Берия целовал Курчатова и Харитона, счастливый. Прихожу домой и не узнаю нашего дома. Весь он заставлен какими-то фантастическими вещами: мотоцикл, радиола, ковры, сервизы. Это сделал отец и Владимир Цукерман, они получили Государственную премию, бешеные деньги. Но получило по постановлению правительства определенное количество лиц – ученых или там руководителей – премию. А они же работали в коллективе, у них были подчиненные, которые вместе работали, они же настоящие социалисты-демократы, как они могли допустить несправедливость? И они на часть этих денег накупили много разных подарков. Сделали собственную премию сотрудникам.

И это все в нашей квартире было сконцентрировано. Потом был целый прием, всех сотрудников собрали, вручали торжественно. А потом Цукермана вызвали в горком партии и сделали огромный втык: какое вы имели право подправлять правительство. Правительство решило, а вы не вмешивайтесь. Был такой эпизод.

В 1953 году советские ученые испытывают первую в мире водородную бомбу, опережают американцев. Знаменитая «слойка» Андрея Сахарова, который за ее изобретение сразу из кандидатов наук стал академиком. Термоядерный взрыв означал, что Советский Союз опережает Америку в производстве оружия массового уничтожения.

Но Лаврентий Берия этот взрыв уже не увидел.

С 1945 года вплоть до своей смерти Лаврентий Берия занимался руководством советской атомной программой. В его деятельности на этом посту он ничем себя не скомпрометировал. Бывшие подчиненные, даже академик Сахаров, вспоминают о нем с уважением и нередко тепло.

Человека во многом рождают обстоятельства. Руководство производственниками и физиками-ядерщиками не требовало пыток и расстрелов. Наоборот, необходимо было создать спокойную рабочую обстановку, гармонично сочетать кнут и пряник. Эта деятельность явно доставляла Лаврентию Берии удовольствие. Даже после смерти Сталина, когда он стал министром внутренних дел, интереса к ПГУ он не утратил. Может быть, если в 1920-е годы Берия сумел бы перейти с чекистской работы на хозяйственную, он бы превратился в жесткого красного директора, наркома-хозяйственника, и не было бы столько зверств и смертей… Хотя судьба распорядилась по-другому, но его мечта причудливым образом сбылась. Однако груз пыток, расстрелов и переселений народов всегда будет тяготеть над нашим героем – вечно.

Глава 9. После войны

Своеобразная достопримечательность послевоенной Москвы, то, чем пугали школьниц и студенток, – большая черная машина, за задним стеклом угадывается знакомый всем профиль – пенсне и широкополая черная шляпа. Это Лаврентий Берия выехал на вечернюю охоту за девицами. Если кто-нибудь ему понравился, он посылает договариваться с девушкой водителя Надарию или начальника охраны Саркисова. А если те проявляют малодушие, девушка слишком молодая, жалко ее, то Берия им строго говорит: «Ты чекист! И должен выполнять свои служебные обязанности. Что ты мне одолжения делаешь?» И они все-таки идут и договариваются, потому что отказать Берии невозможно.

Члены Политбюро мало читали, зато у каждого из них на даче был домашний кинотеатр. Они смотрели все вышедшие на экран немногочисленные советские фильмы, но чаще – американские. Один из главных героев тогдашнего Голливуда – злодей-гангстер, не лишенный определенного отрицательного обаяния. Вообще с 1930-х годов любимый жанр американцев – нуар, где положительные герои почти не отличаются от отрицательных. Это борьба сильных мужчин, не особенно стесненных этическими принципами, совершенных, как хищные животные. Пусть морально уродливых, но всегда элегантно и стильно одетых. И здесь Берия все более походил на кинемотографического злодея.