Сергей Есин - Дневник, 2006 год

Днем, уже из дома ходил в аптеку и на рынок. Уже пару дней рынок закрыт. Я представляю, как в темных ларьках парятся и портятся продукты, предприниматели не тот сорт людей, которые что-либо выбросят. Университетский рынок начало лихорадить еще раньше. Я помню, как несколько дней назад я ходил за осетриной для В.С., она захотела сварить себе из нее суп, осетрина единственный сорт рыбы, который она может есть из-за своей болезни. В тот день рынок работал, но несколько рыбных палаток, расположенных рядом были подозрительно закрыты, продавцы отсутствовали, жалюзи не подняты. Я подошел к какому-то парню таджику, местному подносчику, и спросил. С большой готовностью парнишка ответил, что ожидают комиссию, и поэтому продавцы не вышли. Очень специфическая реакция, но откуда узнали о визите комиссии? Сколько и кому заплатили за эти сведения?

Стационарные палатки все были закрыты. Вокруг рынка небольшими группками стояли хорошо одетые усатые владельцы и нервно беседовали между собой на иностранном языке или по мобильным телефонам. Возмущались. Лишь в середине рынка работал овощной ряд. Проходя мимо, я услышал, взвинченный голос: «Когда будет медицинская книжка, тогда и откроем». Но суть моих наблюдений в другом, она менее романтична. Я выбрал картошку, которую продавала женщина славянского вида, она мне отвесила два килограмма, получила свои 36 рублей. И картошка мне показалась легковатой, и настроение у меня было сегодня склочное. В общем, я не поленился пройти двадцать метров и поставил картошку на контрольные весы. Может быть, и правильно Лужков собирается закрыть эти рынки мелких перекупщиков. Как же они нас грабят. В моем случае не хватало ровно одной восьмой — 250 граммов. Какой упоительный скандал я устроил, вернувшись, продавщице.

Около семи с компьютером, книгами и продуктами уехал в Обнинск. Витя поехал утром на казенной машине с шоферами в Сопово, повезли штук двадцать коробок с книгами и мой архив.

12 августа, суббота. Среди многих мотивов заставляющих меня писать роман, есть и еще один: скоро приедет Боря Тихоненко, а что я ему предъявлю? Но как вообще все переменилось с того времени, когда я, раздраженный и безжалостный, сел писать этот свой новый роман. Может быть, доброта и покладистость не самое лучшее качество для романиста. В общем, почти весь день занимался романом. Утром попил какао, потом, якобы для здоровья, пошел по обычному кругу выходного дня, мимо реки, мимо корейских полей, мимо покрашенного нелепой синей краской моста. Я шел, стараясь глубже дышать своей кашляющей грудью, но на самом-то деле выхаживал следующий эпизод в роман, выхаживал его, нянчил, искал варианты. А потом уже в доме долго тянул, занимался кухней, копал чеснок, мыл и сушил его, это я тоже все время себя настраивал. Какая каторга это интеллектуальное письмо.

Погода все время стоит неважная. Корейцы, тем не менее, уже собирают капусту. У меня тоже в теплице есть некоторый урожай и огурцов и помидоров. По крайней мере, чеснока я в этом году покупать не буду, накопал уже килограмма два.

К вечеру благодаря мобильной связи стали поступать интересные сообщения. Меня собирается навестить Серега, который все же работает неподалеку в деревне Воробьи и, кажется, у кого-то из представителей шоу-бизнеса. Потом стало ясно, что Серега и Витя созвонились и Витя из Сопово, на перекладных едет в Обнинск. Первым прибыл часов около девяти Серега. Главная цель у Сереги, кроме, конечно, того, чтобы повидаться с Витей, была одна: помыться. Тут я порадовался, что вода горячая в бойлере всегда есть, и в водопроводе есть напор. Живут они на месте будущей дачи шоу-бизнесмена скверно: спят на полу на втором этаже, а на полу на первом спят киргизы, которые строят забор. Пока им на питание, на троих или на четверых, выдали только 3500 рублей. Из чего я сделал вывод, что в конечном итоге, должно быть, обманут. Серегу уже несколько раз вместе с его друзьями обманывали в Ростове, он сменил несколько работ. Но ехать домой, он заносчиво не хочет, потрепавшись в городе: что там делать!

Пока я его кормил на кухне, Серега не переставая болтал. Среди прочего рассказал, как в прошлое воскресенье они ездили в Обнинск и взяли там на троих проститутку лет тридцати. Сегодня его друзья решили таким же образом попраздновать, но Серега предпочел заехать к нам, помыться и повидаться с Витьком. А скорее по-настоящему его тянула среда, костер, который наши поселковые ребята разжигают ночью в лесу. В предыдущее воскресенье сексуальное мероприятие наши работяги проводили где-то в местном мотеле. Я опять думал, об этом ужасном и преступном времени, когда парень, вместо того чтобы учиться, мотается по заработкам. И главное, у него впереди никакой перспективы: что будет дальше, какая у него судьба? Я думал о том, что преступна сама обстановка, когда люди со всей страны съезжаются в Москву. Вот где корень нашего кризиса. Правительство и власть не сумела организовать жизнь на местах, и люди тянутся под ярем в столицу. А за спиной их родина малая, черная, лишенная работы и нормальной жизни. Но ведь раньше-то были люди счастливы во многих городах страны. Я думал о русской деревне, которая обречена, принесена в жертву городу. А русская жизнь, русская цивилизация может существовать и развиваться только на основе деревенского бытия и быта.

К двенадцати ночи поехали с Серегой встречать на станцию Витю. Дальше все по заведенному порядку — ребята поели и в два часа побежали в лес, на костер. Вернулись где-то в начале пятого.

Сегодня Совет безопасности наконец-то принял резолюцию о прекращении огня в Ливане. Это первая война, которая прошла для израильтян не так удачно, как раньше. И к ним пришла пора огорчений и страданий. Здесь много уроков, в том числе и грозный урок хорошо организованной партизанской войны. Это при том, что у Израиля совершеннейшее тяжелое вооружение. У меня ощущение, что резолюция, на которую Израиль быстро согласился, спасает еврейское государство от затяжной, похожей на Вьетнамскую, войну.

13 августа, воскресенье. В половине девятого напарники позвонили Сергею по мобильному и, даже не попив чая, Серега полетел на шоссе. Я по своему обыкновению пошел на воскресную часовую прогулку.

На корейском поле немногочисленные наши дачники собирают огурцы, за килограмм они здесь платят не 30–20 рублей, как в городе, а лишь 15. Возле моста встретил известных мне еще по Радио моих соседей. Они окликнули меня по имени. Помогал им вытаскивать из колеи машину. На что люди не идут в поисках дешевизны и качества. Правда, по весне корейцы под каждый кустик выкладывали по несколько гранул химического удобрения. Не многовато ли? Но под каждый, не разбрасывали, осмысленно. Пока вытаскивали машину, меня буквально окатило жидкой грязью из-под колеса. Теперь все придется стирать.