Судьба резидента ГРУ - Михаил Ефимович Болтунов
«Если бы не знал, ты бы уже здесь не работал…» Однако ничего такого вслух они друг другу не сказали, а капитан 1 ранга захлопнул личное дело Любимова — красную ледериновую папку — и отправил капитан-лейтенанта в отдел.
Аттестация был передана по команде начальнику управления. Тот в графе «Заключение и отзывы старших начальников» написал: «Недостатки т. Любимова в аттестации преувеличены. Фактически т. Любимов страдает не зазнайством и высокомерием, а отсутствием в отдельных случаях должного такта в обращении со старшими.
Начальник 2 управления ГРУ ГШ
инженер-полковник В. Соловьев.
27 апреля 1957 года».
С этим решением согласился и врио начальника ГРУ Генерального штаба генерал-лейтенант Хаджи Мамсуров.
Вот так, по существу, закончилась его первая заграничная командировка и началась служба в аппарате ГРУ в Центре. Однако аттестация Преснакова еще «догонит» Любимова и подставит подножку.
В 1957 году, ко времени возвращения из США ему исполнится 30 лет. По всем флотским меркам для капитан-лейтенанта возраст солидный. Его однокурсники по Военно-морскому училищу им. М. Фрунзе за эти годы ушли далеко вперед. Некоторые уже командовали кораблями. А ему, чтобы вернуться во флот, надо было начинать все сначала: ехать на офицерские курсы в Ленинград, потом возвращаться в плавсостав. Кем, на какую должность? Опять командиром боевой части. Так это он прошел уже семь лет назад. По всему выходило — оставаться ему в разведке. Здесь ведь тоже были кое-какие наработки: три года за рубежом, обретенный опыт, знание языка. Вот только образование?.. Годичных, пусть и Высших, курсов разведки маловато. Стало быть, путь один — учиться. И Любимов подает рапорт с просьбой направить его в Военно-дипломатическую академию.
Рапорт, как и положено, пошел по команде — начальнику направления, управления. Вроде бы все в порядке. Никто не против, все «за». Но когда в кадрах составили списки кандидатов для сдачи экзаменов, Любимова в них не оказалось.
Кадровики внимательно прочитали его личное дело и решили, что есть более достойные. Опять выплыла на поверхность аттестация Преснакова: зазнайство, высокомерие, нескромность. Куда уж там, какая академия с такими недостатками? Тут до конца жизни не отмоешься.
Ну, мало ли, начальник управления поправил: мол, недостатки т. Любимова в аттестации преувеличены. Какой-то кадровый чиновник посчитал, что они совсем не преувеличены. А может, и не считал ничего, просто отодвинул личное дело в сторону, от греха подальше.
В тот день Любимов наговорил много неприятных слов начальству, но своего добился, его включили в число кандидатов.
Начальник направления капитан 1 ранга Голицын охарактеризовал своего подчиненного так: «За время командировки и работы в Центральном аппарате Любимов Виктор Андреевич показал себя грамотным, инициативным и исполнительным офицером. Свой участок знает хорошо. К работе относится добросовестно.
В аттестации за период зарубежной командировки отмечались личные недостатки Любимова В.А., которые, по оценке командования управления, были признаны недостаточно объективными и преувеличенными.
За время работы в центральном аппарате недостатки, указанные в аттестации, не отмечались.
В целях повышения уровня оперативных и военно-морских знаний целесообразно послать капитан-лейтенанта Любимова Виктора Андреевича на учебу в военно-дипломатическую академию».
Кстати, забегая вперед, хочу сказать, что в академии он учился серьезно и закончил ее с отличием. Их было всего двое, «отличников» в военно-морской группе.
Но до «отличного», красного диплома было еще далеко, а обида, нервные перегрузки дали о себе знать. В этот раз «с дистанции» его сняли врачи — неожиданно подскочило давление, и терапевт местной академической санчасти вообще подписал приговор: у Любимова порок сердца. Молодой морской офицер, не болевший раньше ничем, кроме простуды, и вдруг — порок сердца.
Но Любимов и тут не сдался. Настоял на том, чтобы его направили в госпиталь им. Бурденко для проведения всестороннего исследования. Исследовали. Заключение было однозначным: здоров, годен к поступлению в академию.
Однако местный доктор-терапевт, поставивший ему «сердечный» диагноз, не спускал с Любимова глаз все годы учебы. Он с удивительной регулярностью посещал соревнования, в которых принимал участие Виктор. В перерыве, улучив минутку, «подкатывал», участливо брал за руку. Нащупывал пульс. Что и говорить, такое пристальное внимание медицины било по нервам, но Любимов учился подавлять эмоции. Иначе какой же из него разведчик? Да и доктора можно было понять: лопухнулся он крепко. Парня записал почти в инвалиды, а он оказался вчистую здоров, да еще и в волейбол режет за сборную академии так, что позавидуешь. Такой просчет уязвит любого.
В. Любимов. 1958 год.
Вот такие барьеры пришлось взять Виктору Любимову, прежде чем стать слушателем Военно-дипломатической академии.
Группа у них была полностью морская, сплоченная, дружная. Виктор любил язык, спецпредметы. Из первой своей американской командировки он вынес твердое убеждение: без языка — нет разведчика.
Позже в беседе со мной Виктор Андреевич Любимов, рассуждая о причинах успеха или неудач разведчика, на ведущее место поставил именно язык: «Первое — это знание местного, национального языка. В период своей работы оперативным офицером во Франции я хорошо знал два языка — английский и французский. И тот и другой старался совершенствовать, доводить до уровня местных жителей. Ходил в кинотеатр непрерывного показа фильмов, любил поговорить с таксистами, дотошно расспрашивал продавцов в магазинах, посещал суды, где рассматривались уголовные и гражданские дела.
В разговорах меня нередко принимали за скандинава, но никогда за русского.
В совершенствовании языка помогала и моя «крышевая» должность. Ежедневные встречи с представителями фирм, с портовыми властями, со служащими и рабочими, разбор аварийных ситуаций заставляли деятельно общаться с французскими собеседниками.
Все это потом здорово помогло в работе с нашими ценными агентами: Мюратом, Луизой, Бернаром, Гектором, Артуром».
Да, жизнь, служебные обязанности заставляли совершенствовать язык, но базовые знания Любимов получил, конечно же, в академии.
Однажды на экзамене по французскому в аудиторию вошел заместитель начальника ГРУ генерал-полковник Хаджи Мамсуров. Послушав диалог Любимова с педагогом, он остановил экзамен:
— Стоп, Любимов, вот тебе объект для вербовки.
И он указал на преподавательницу французского.
— Вербуй… А мы послушаем.
Пришлось попотеть. Но, как решили члены экзаменационной комиссии, вербовка прошла успешно.
Слушатели Военно-дипломатической академии. Первый справа во втором ряду капитан 3 ранга В. Любимов. 1959 год.
Преподавательница французского Мария Васильевна Кузьминова, та самая, которую Виктор успешно «завербовал» на экзамене, напишет «студенту» Любимову весьма лестную характеристику: «Капитан 3 ранга Любимов В.А. изучает французский язык с большим интересом, много читает и регулярно слушает радиопередачи на французском языке. Прорабатываемые материалы изучает вдумчиво и глубоко.
Работает быстро. Иностранную речь (фильмы, радио) понимает хорошо. Содержание может передать с
